И смех, и грех, и обученье
Шрифт:
Но он решил, что сейчас пока не место, ничего не ответив подругам – подходила его очередь, и надо было выбирать первое блюдо.
От такого диалога и предвкушения более тесного общения с девушками Платон, дождавшись своей очереди, игриво спросил симпатичную совсем молоденькую раздатчицу, не сводившую с него своих красивых серых глаз:
– А у Вас рассольник есть? Вчера очень вкусный был!».
Раздатчица, слышавшая предшествующий диалог между ним и девицами, и приревновавшая Платона к ним, немного растерявшись, без задних мыслей, радуясь, что Платон с ней заговорил, наивно ответила:
– «Да! Есть! Как раз вчерашний, но мало!».
– «Жалко, что его мало! Всем не достанется!».
– «Да хватит! Мы его разбавим!» –
Теперь уже грохнули от смеха не только девчонки, но и стоявшие позади Платона мужчины. А раздатчица, густо покраснев, со слезами на глазах быстро скрылась в подсобке.
Платон, сдерживая смех, передал её сослуживице, пожилой поварихе:
– «Да что она смутилась-то? Мы здесь все свои, всё понимаем!».
– «Да ничего!» – махнула та рукой.
За обедом Платон не смог сесть к понравившимся ему девушкам.
Свободных мест было мало и те сами были вынуждены к кому-то подсесть.
Но Платон не отчаивался, так как прекрасно понимал, что это даже к лучшему. Необходимо было выждать паузу перед знакомством, чтобы не выглядеть навязчивым и сильно влюблённым.
Девушки таких ухажёров почему-то не любят.
Да и в случае продолжения разговора могли возникнуть варианты, мешающие ему в осуществлении такого важного для него теперь плана.
Однако настроение было приподнятое, и он надеялся, что вечером, после ужина, у него может быть возникнуть интересное продолжение.
Так весело начинался его второй день путешествия по Киеву.
С этим настроением Платон зашагал по новому маршруту, созерцая всё вокруг, радуясь увиденному, записывая всё новые и новые строчки.
Но особенно на него в этот момент произвело впечатление начало цветения каштанов – этого вечного символа Киева:
Но неожиданно изменилась погода. Похолодало. Стало пасмурно и ветрено. Вскоре пошёл и мокрый снег, заметно укрывший собой всё вокруг.
Он был на ветках деревьев и кустов с их нежной листвой, и на траве, и на цветах. И только асфальту кое-где, на ветреных местах, удавалось остаться голым.
Наверно мы с собой привезли московскую погоду? – решил романтик.
И этот факт он тоже отразил в своих стихотворных записях:
Опять вдруг что-то холодает.Наверно близится отъезд.Природа то не понимает,Что я не спрячусь ведь в подъезд…Да, для Киева это было редкое событие.
Платон теперь словно на время возвратился домой, в московскую погоду.
Но уже к вечеру от былой белизны не осталось и следа.
Солнце нещадно нагревало серый асфальт и топило талые снега.
А начинающий
Однако неумолимо приближающийся вечер заставил поэта срочно прервать своё путешествие и любование достопримечательностями Киева.
По набережной я бегу к трамваю…Пишу стихи под стук колёс.Наверно я потом узнаю,Куда же он меня привёз.