И смех и грех, или Какая мука - воспитывать!
Шрифт:
Кстати, в следующий раз, заехав за балериной в училище, он, наученный горьким опытом, уже объезжал супермаркеты по касательной как в лыжном слаломе, а всю дорогу домой потратил на лекцию о том, как важно блюсти девичью честь смолоду.
— Влипнешь ты, а в интернат загремит сестра. — Старался он быть нудным моралистом.
— Мне никто кроме тебя не нужен, — с заложенным носом гундосила Марго, отвернувшись в окно. Девчушка уже успела подхватить вирус.
Иван даже не знал, радоваться или огорчаться
Тем более что перекрестившись и поплевав через левое плечо, всё-таки согласился, что у близняшек довольно миленькие мордашки, да и фигурки тоже «ничошные». И теперь ему так и чудились вокруг них кишащие «нечестивцы» да «кобелирующие элементы» вроде него самого восьмилетней давности — с переполненными гормонами организмами и «приборами» в штанах, которыми впору орехи колоть. Кокосовые.
И возглавлял этот «расстрельный» список «смертников» и «гоблинов», тот самый Макар, который, судя по обрывкам фраз сестёр, всё-таки явился, не то с Мальдив, не то с Сейшел.
«И чего он там на дно не ушел, — кривился Иван, только сейчас начиная осознавать, на что, на самом деле, подвязался. Он подозревал, что с одной стороны ведёт себя как квочка над цыплятами, но с другой железно верил, что лучше перебдеть чем недобдеть.
Но и его авторитет тоже прилично рос в глазах сестричек на «дрожжах» выделяемых им карманных денег и не только. Уж кем-кем, а жмотом Беспалов никогда не был. А после одного случая так и вовсе грозился обзавестись в доме статусом культа личности.
Однажды, когда усталый Ваня вошел в холл с ключами от машины в руках и папкой с файлами после поиска пункта приёма старых машин и металлолома на сходных условиях, девчонки сидели на диване, склонив головы в одну точку, и о чём-то рьяно спорили.
— Да? А воду ты тогда откуда получишь? А потом ведь ещё с соляной кислотой всё это реагировать должно! И выделение газа не получается у тебя, — в запале говорила Арина.
Иван подошел и заглянул им через макушки — ученицы корпели над тетрадкой по химии.
Своим любимым школьным предметом он давно не занимался, но растворение меди в соляной кислоте «при н. у.» мог просчитать даже на закате целого изнурительного двухдневного мотания по всему Подмосковью.
— Мда, Ромашовы, — скривился Беспалов.
Обе головы тут же поднялись, и четыре зелёных заинтересованных глаза уставились на выпускника Принстона.
— Вы ещё и по успеваемости не впереди планеты всей. Прискорбно, однако.
Как это ни странно, ни колкостей, ни резкостей в ответ не последовало.
— Если здесь атомов кислорода в полтора раза больше, чем водорода, то значит серная кислота у вас двунормальная, — ткнул он пальцем в их записи. — Отсюда и ошибка в молях.
Сестрички впились в тетрадку взглядами, и Марго принялась исправлять ошибку.
— Спасибо, — вскинула
— Обращайся, — двинулся к себе по коридору Иван.
— Я там макароны с тефтелями сделала. Сейчас тебе разогрею, — поднялась вслед за ним Арина и направилась на кухню.
«Какие же они всё-таки разные», — закатил глаза Беспалов, заворачивая в свою комнату.
Плотно закрыв за собой дверь, он наконец-то остался в уединении. Не считая Дрю, разумеется.
За последние полгода в Москве Иван успел к этому привыкнуть. Как только ему исполнилось восемнадцать, отец «прибомбил» сыну трёхкомнатную «берлогу», некислую такую, размером с гектар лесного массива, а если точнее, то сто пятьдесят прямоугольно-квадратных метров жилой площади, потому как сам предпочитал слишком многим не владеть. Именно там сейчас остались все Ванины любимые игрушки.
Отсюда у него появились вполне себе конкретные планы на то крыло, где обитали его подопечные.
Однажды Беспалов высвободил время где-то в обед и, забрав троих грузчиков со склада, отвёз их к себе в «берлогу». Оттуда они с ребятами вынесли его беговую дорожку, боксёрскую грушу и ещё много чего. Бокс и все остальные агрессивные виды спорта всегда были слабостью матери. И Тайсоном её любимца зовут совершенно не случайно.
Приехав к дому первым, потому как ребята на ГАЗели где-то отстали, Иван вошел во двор, а когда попал в дом, то сразу услышал звуки классической музыки, доносившиеся из технического зала, как его называла сама Жанна Ивановна.
«Хуже не придумаешь», — приготовился к сражению Беспалов и, преодолев коридор, решительно распахнул дверь этой комнаты.
Зал имел почти такие же очертания, как и центральный холл, только с обычными прямоугольными трёхстворчатыми окнами. Одна стена полностью состояла из зеркал от пола до потолка с, протянутым вдоль неё, поручнем цвета слоновой кости, а у противоположной, в углу, прильнуло пианино. В закутке напротив были свалены какие-то коробки с рабочей одеждой садовника, перчатками, тряпками и прочей домашней утварью.
На крошечном столике у окна сейчас играл раритетный проигрыватель пластинок фирмы "Аккорд". Мать говорила, что отдала одну дочь в музыкальную школу, а другую — в балетную, чтобы одна аккомпанировала, а вторая — танцевала. Но Арина закончила «музыкалку» и больше за инструмент не садилась. Поэтому Марго дома занималась под звуки «винила».
Как только он вошел, балерина, стоявшая у станка, сначала дёрнулась от неожиданности, но тут же быстро выправила спинку и продолжила. Да как! Начала старательно выгибаться как кошка. Задрала ногу на поручень, другой растянулась в шпагат и склонилась в позе умирающего лебедя. Потом тут же поднялась и выгнулась мостиком, распласталась по поручню.