И смех и грех, или Какая мука - воспитывать!
Шрифт:
— Нам двадцать восьмого апреля будет уже восемнадцать, — помешала кофе та, что разворачивала печенье.
— Знаю. Но в интернате за неделю могут сделать так, что вам не захочется дожить даже до этой даты.
Близняшки недовольно потупились и спрятали личики в кружках.
Беспалов заварил себе чай.
— Итак, — уселся он на стул напротив, помешивая парующий напиток. Потом вдруг застыл и растерянно забегал глазами туда-сюда по двум одинаковым лицам перед собой. То, что на близняшках была разная одежда,
— Я. — Подняла руку та, что прятала айфон за спиной.
— Как часто ты возвращаешься с занятий поздно? — подвинул он к себе сахарницу.
Она опустила уголки рта вниз, завращала глазами и пожала плечами.
— Н-н-не знаю…
— По-разному, — быстро ответила за неё другая. — У них там из года в год не повторяется. Смотря к какой даме попадёт.
— Да, — подтвердила Марго. — На этот год я хочу к Янине Вадимовне. Она классная. Кстати, она мобильники называет дебильниками.
Парень как бы в раздумье замер с ложкой в руке.
— Я в восторге, — безразлично выдал он реакцию на этот нюанс в личностных качествах Янины Вадимовны, и вернулся к теме. — Когда ты возвращаешься поздно, тебя кто-нибудь встречает? — поднялся и полез в хлебницу за булочками.
— Да, — быстро кивнула Марго и отхлебнула кофе. — Иногда встречала мама на машине, иногда водитель Йурега, иногда они с Макароном, — показала пальцем на сестру.
— Макароном? — сдвинул брови Ваня, возвращаясь к столу с французским багетом, по которым в Москве жутко скучал.
— Да. То есть с Макаром.
«Уже веселее», — Беспалов скептически скривился.
— Ху из Макар? — требовательно посмотрел на Арину.
— Это её парень, — ответила Марго.
Арина молчала, потупившись.
Эта информация подняла внутри Ивана какой-то непонятный дискомфорт. Липкий и противный как страх.
— Но сейчас он с родителями на Сейшелах. Скоро приедет, — Марго долго не стала ждать, пока сестра отомрёт и возьмёт слово.
«Так-так-так, — задумался Беспалов, отбросив куда-то себе за спину нехорошее, совершенно не нужное ему ощущение тревоги. — Только вот этого мне и не хватало. — Каждый судит по себе и если это делать по нему, то вариантов мало. — Она стопудово уже не девочка».
— Не беспокойся, — как у доски докладывала Марго, — они не трахаются. Просто целуются.
— Ты чего… — толкнула её локтём сестра и, багровея лицом как помидор, отвернулась к окну.
— Пусть знает, — шепотом защитила свою позицию Марго, видимо, чтобы не слышал сидящий напротив опекун. — А что здесь такого? — ткнула пальцем свою копию. — Да! Она девственница, — громко обратилась к Ване и гордо вскинула на него подбородок. — Я, кстати, тоже девственница, так что, мы не беременны и в ближайшее время не собираемся. Выдохни уже…
«Я так напряжен? Это заметно?» — и, правда,
— Рад слышать, — сухо отрезал он тему. Уж кем-кем, а гинекологом становиться ему точно не хотелось.
«Я не гинеколог, но посмотреть могу», — вспомнил анекдот и улыбнулся.
— Гхм… — прочистил горло. — А как здесь оказалась Дрю? — поднялся и полез в холодильник за сухой колбасой. В России он больше всего любил брауншвейскую.
Близняшки сидели, клевали печенье.
— Кто? — подскочили разом.
— Дрю, — Иван закрыл холодильник, достал палку колбаски и ею же очертил траекторию передвижения животного, которое опять куда-то запропастилось. — Моя кошка.
— А! — подпрыгнула на месте Арина. — Так это твоя кошка?
— А мы приехали, а она на пороге сидит и даже Тайсона не боится.
— А мы думаем: что такое? Открыли дверь, она спокойно зашла в дом.
— А потом достали из переноски Матраса, и она куда-то убежала.
— И появилась вот только утром на кухне.
Иван плюхнулся на стул и поморщился от этого словесного штурма из двух орудий сразу. Ему захотелось схватиться за голову и зажать уши ладонями.
«Как из «Катюш» палят. Жуть! Хотя, стоп!»
— Матрас?
— Да. Это наш кот.
— Он полосатый и поэтому — Матрас.
— А зимой он становится жирным, и его зовут уже Арбуз.
— Да. У него двойное имя, как у католиков. Знаешь, вот у них там… Анна Мария…
— Стоп! — хлопнул Иван несильно ладонью по столу. — Я понял. — В примирительном жесте выставил руки перед собой. — Понял. Давайте, просто молча допьём кофе и… чай, и надо выезжать. Я опаздываю.
Пока девчата загоняли в вольер выпущенного на ночь Тайсона, Ивану позвонил Базин — друг детства.
— Привет, Дально-Бой, — широко улыбаясь, приветствовал кореша Беспалов.
— Здорово, Бес, это я. Ты рад меня слышать?
— А т-т-то!
— Я тут с рейса. Ты — как?
— Я — за.
— У меня Маринка на выходные уезжает, давай ко мне.
— Старик, какие выходные? Я, может, до них не доживу, — открывая ворота, Иван поглядывал на близняшек. — Давай у меня, сегодня.
— Вах-вах, горячий какой! Нетерпеливый. Ладно, часов в восемь жди. И не вздумай пить без меня. Приеду — убью!
— Запишись в очередь, придурок. Жду, — и Иван отключился.
Он выехал со двора, девчонки закрыли дом с калиткой и забрались вдвоём на заднее сидение.
— Итак, — сел за руль и захлопнул за собой дверцу опекун. — У меня хорошие новости.
Сёстры затравленно молчали.
— Сегодня вечером у нас гости. Вам нужно убрать дом.
С заднего места после паузы — эдакого затишья перед бурей, послышалось много чего и сразу — обрывки звуков, возмущенное сопение, сдержанное кряхтение, копошение и ёрзание.