И снова через фронт…
Шрифт:
— Здравствуйте, господин лейтенант! — скрывая волнение, тихо произнес Кондор.
Узкое бледное лицо офицера, окаменев, выдержало небольшую паузу. Затем прямой рот с тонкими губами лениво разжался, и в комнате громко и строго прозвучало на ломаном русском языке:
— Почему ты вошел в комнату, разве не знаешь, что я принимай посетитель не здесь? — Он подошел к зеркалу, оглядев себя, покачал головой.
— Конечно, знаю, господин офицер. Но дело в том, что мне нужен пропуск…
— Стой в очереди! — рявкнул Зауль.
Но
— Мне очень нужен пропуск, — снова заговорил он тихо. И после некоторой паузы добавил: — Примите мой скромный подарок, господин начальник. — Разведчик быстро вынул из кармана приготовленные марки.
Зауль схватил деньги и положил их в карман брюк. Затем слегка улыбнулся одной половиной рта.
— Хорошо, выдадим тебе пропуск.
Довольный удачным знакомством с Заулем Кондор уходил из Городища. Мороз словно растерял свои силы и обмяк, снег под сапогами стал хрустеть глуше. В кармане Кондора лежал пропуск, дающий ему право посещать Городище и Орджоникидзеград.
Через несколько дней Кондор отправился в Орджоникидзеград за разрешением коменданта на право проживания в городе.
— Дом, в котором я жил, разбит в тысяча девятьсот сорок первом году, — начал разведчик обиженным голосом. — Вся семья погибла…
— Где вы жили? — оборвал посетителя офицер комендатуры.
— На Тульской улице.
— Где живете сейчас?
— Я занимаюсь торговлей… Разъезжаю по населенным пунктам. Хотел бы, с вашего разрешения, поселиться в городе, в котором прожил много лет. Прошу вас, прикажите прописать меня в любом доме…
— Напишите заявление. Предъявите квитанцию об уплате налога.
— Я ее с собой не принес, — с некоторым замешательством ответил Кондор, понимая, что достать квитанцию у него нет никакой возможности.
— Вы свободны! — в приказном тоне произнес офицер и вызвал на прием очередного посетителя.
Около часа Кондор ходил по городу, стараясь запомнить опознавательные знаки военных автомашин.
Через неделю Кондор ранним утром направился к Брянску. Он хотел попытаться проникнуть в город с пропуском, дающим право на пребывание в Орджоникидзеграде. При входе на мост через Десну его окликнул патруль:
— Аусвайс, битте!
Кондор неторопливо вынул из кармана паспорт и передал охраннику. Тот внимательно посмотрел на отметки и возвратил паспорт Кондору.
— Папиросы есть? — с усмешкой спросил полицай.
— Папирос нет. Есть махорка. Хотите закурить?
Кондор достал из кармана горсть махорки.
Разведчик отдал махорку и ушел. На другом конце моста часовые вновь потребовали предъявить документы. Возвращая после проверки паспорт Кондору, гитлеровец внимательно посмотрел на его сапоги. Разведчик перехватил этот взгляд и тотчас же вспомнил приказ, вывешенный в комендатуре. Неожиданно нахлынуло беспокойство, но он тут же успокоил себя: «Спокойно! Если сразу
Через мост к Брянску двигалась колонна автомашин с немецкими солдатами. Часовые, вероятно, уже отвлеклись от мужчины в кирзовых сапогах. А Кондор запомнил опознавательные знаки на кузовах грузовиков…
На окраине Брянска разведчик наткнулся на военный патруль.
— Аусвайс, битте!
— Пропуск в Брянск?
— Зачем он? Есть в Бежицу.
— Иди с нами! — распорядился солдат.
— Куда? — с тревогой спросил разведчик.
— Не разговаривать! Иди!
— Зачем?.. Куда?
— Иди, иди! — и фашист грубо подтолкнул остановившегося Кондора. — Там разберутся, куда тебе надо…
«Вот черт, неужели засыпался? — забилась у разведчика тревожная мысль. — Как вырваться?»
Через несколько минут Кондора ввели в помещение жандармерии. Обыскали. Ничего подозрительного не нашли, Кондор, уходя на задания, тщательно проверял все карманы. Гитлеровцы обменялись между собой несколькими фразами.
— Ты пойдешь под стражей в Бежицу, — сообщил переводчик. — Понял?
— Понятно.
— Вот этот солдат поведет тебя, — и переводчик движением головы указал на стоявшего около дверей немца. — Он немножко говорит по-русски.
— Мне надо в Брянск, а не в Бежицу.
— Замолчи! Пойдешь туда, где ты живешь. Проверим, правду нам говоришь или врешь.
— Ваша воля…
— Если ты врешь, в жандармерии разберутся.
Положение разведчика осложнилось. По пути в Орджоникидзеград он ломал голову в поисках выхода.
— Слушай, солдат! Может, пообедаем? Есть чертовски хочется, — сказал разведчик, когда вошли в Орджоникидзеград.
— Я, я!.. Карашо!.. Отшень карашо, господин!..
«Оказывается, я — господин, а не арестованный, — подумал Кондор. — Это уже неплохо».
— Пойдем пообедаем, солдат. Я ведь по торговой части. Марки есть. В ресторане чего-нибудь и горячительного найдется. Ну, как? — с простоватой откровенностью настаивал Кондор, давая понять, что ему нужно в Брянск, что слишком не хочется упускать денежное дело.
Солдат замялся в нерешительности.
— Деньги не большие, но найдутся, — с улыбкой произнес Кондор. — Плоха солдатская жизнь. Пойдем! Будешь моим гостем. Может быть, договоримся? Больно уж в Брянске дело у меня хорошее. Мог бы поделиться, барыш будет хороший.
Немец не устоял.
Во время обеда разведчик угостил конвоира водкой. Завязалась беседа. На ломаном русском языке солдат пожаловался на жизнь, видимо надеясь сорвать с русского хоть небольшую сумму.
— Всем трудно. Мне ведь заработать надо. А ваши офицеры в каждом видят вредителя. Мое дело деньги зарабатывать. Деньги! Понимаешь. Если дело выгорело бы… Договориться-то всегда можно. Кондор достал из кармана деньги. Налил в стопки водку. Выпили. Кондор осмотрелся и, вытащив деньги, сунул солдату.