И станешь ты богом
Шрифт:
Ещё Волчий хвост просит Кудыму провести погребальный обряд над павшими воинами. Был у них в дружине священнослужитель, из тех, кто богу Христу поклоняется. Самим Папой из города Рима – главным жрецом этого бога – был он послан в эти края, чтобы нести людям новое знание и приводить их в веру христианскую. Один он шёл по дорогам, деревням, городам и весям. Захватили его в плен ары, а выкупил из рабства Волчий хвост. Однако убили монаха. Хоть не брал он в руки оружия, в боях не участвовал – издали стрелой поразили. Пусть ругался служитель бога Христа, когда сжигали умерших согласно старому Покону, обзывал их язычниками, грозил карами страшными, однако обряды погребальные
И ещё Волчий хвост клянётся в том, что если они ему помогут сегодня, он никогда не забудет это ратную помощь. Глядишь – и его ватага на что сгодится. Не только днём вчерашним жив человек, но и будущим.
Кудыма без колебаний согласился провести обряд сегодня вечером. Он также настоял, чтобы на костёр возложили всех погибших. Тех, кто распят и пока ещё жив – избавить милосердным ударом меча от дальнейших мучений. Они, для людей подневольных, воевали достойно. Известно, что свободный человек в битве всегда сильнее раба. Не их вина, что они сдались в плен. Не за что им было класть свои животы. Но всё-таки эти невольники шли в бой, спаянные дисциплиной. Это нужно уважать. Поэтому они тоже достойны погребения вместе со всеми.
Предателя же оставить как есть. Пусть подыхает, подобно бездомному, безродному смердячему псу. Но и с псом его сравнивать нельзя. Он стократно хуже. Тот, кто предал кровное братство, тот – мерзота. Как гнида. От таких скользких гадов даже самые милосердные боги с презрением отворачиваются.
У Кудымы сжались кулаки, глаза полыхнули недобрым огнём. Он вспомнил своего кровного брата Пислэга.
Над остальным вожди обещали подумать. Окончательный ответ они дадут завтра с восходом солнца. На том и порешили.
VI
Едва солнечный круг осветил верхушки деревьев, Кудыма и Щука пришли в шатёр к Волчьему хвосту. В лагере ещё стоял запах сожженной плоти. Но, вместо огромного костровища, около капища высился плотно утрамбованный курган в два человеческих роста. Шаманский чум разобрали сразу после действа.
Как ни ругался клирик [28] в своё время, капище было и до него, и при нём, и после него. Здесь нашли пристанище лики многих богов. Грозно и непримиримо глядели они грубо вырезанными лицами на своих детей – человеков. Глубоко спрятанными в складках дерева глазами спрашивали с них грозно и непреклонно: Всё ли соблюдается согласно тому, что завещали нам пращуры? Чтится ли Покон?
28
Клирик (от греч. kleros – жребий, удел) – общее название любого духовного лица, церковнослужителя, священнослужителя. Слово клирик происходит от идеи, что служение Богу есть особый жребий, удел.
Среди языческих богов резко выделялась фигура распятого Христа. Монах сумел обратить в христианство нескольких ватажников. Однако остались они ещё с языческим мышлением. Веруя во Христа, вырезали фигуру бога и отнесли её к фигурам других богов на капище, где водрузили и начали молиться. Неумело, но искренне. Приносили Христу жертвы, как привыкли приносить в язычестве: клали к подножию распятия, добытые в бою мечи и срубленные головы, мазали губы бога кровью,
Монах никогда не брал в руки оружия, но свое присутствие на поле боя считал необходимым. Он лечил раненых, причащал умирающих, приносил баклаги с водой страдавшим от жажды, не деля людей на своих и чужих. Его уважали, ценили, берегли. Да не уберегли вот…
Волчий хвост встретил шамана и воеводу приветливо, усадил за стол. Хлопнул в ладоши. Внесли блюдо с запечёнными на углях карасями и линями; жаренного до хрустящей, золотистой корочки гуся; гороховую кашу; три каравая ещё горячего хлеба; брусничный напиток.
– Вначале, как полагается настоящим мужичинам, слегка перекусим. Дела будем решать после. О своих людях не беспокойтесь, голодными не останутся – им отнесут двух баранов и корову.
После завтрака завязался разговор.
– Атаман, лично мы согласны тебе помочь, – Щука прихлопнул ладонью по столу, – но ты пойми нас вот в чём: хоть ватага у нас и небольшая, народец этот за нами шёл не за туманом да запахом тайги. Добычу мы сейчас прибрали богатую. У людей серебро да золотишко в кисетах и кошелях весело зазвенело. Вопрос такой: после открытого боя много ли нас в живых останется? Без сомнения, что будет в кошелях убитых, то перейдёт в кошели живых. Если кто живой останется. Только вот скажи по совести: велик ли шанс вообще этот бой выиграть? Нам ведь пока надежнее бить из засады, чтобы без лишних потерь и хлопот. Так что, здесь мало нашего согласия. Нужно, чтобы опчество приняло твою просьбу о помощи. Прониклось. Понимаешь? Вот как тут быть?
– Передайте опчеству: кто не рискует – тот пива пенного не пьёт. Только воду тухлую. Думаю я тряхнуть обоз с франкскими послами, которые от арабов добираются на родину. По имеющимся у меня сведениям, послезавтра они здесь будут. Сначала на них нападём и захватим дары арабов для императора, а потом уничтожим факторию. Отдам вам половину общей добычи, да плюс всю свою долю. Моя же доля – каждая двадцатая монета.
– Не слишком ли смело – на послов нападать? Да и по доле, не слишком ли много предлагаешь? – Кудыма побарабанил твёрдыми пальцами по краю стола.
– Нет. На сей раз – дороже камушков и монет стоит разгром этой твердыни. Она нам – как рыбья кость в горле, как заноза в заднице. Если эта крепость наберет полную силу, наша сила закончится. В будущем мы потеряем всё. Зачем тогда суетиться в настоящем? А то, что послов ухайдакаем – так мне безразлично, что послы, что купцы, что князья. Мы же разбойнички, а не из благородных. Грабим, убиваем. Тем и живём. Рано или поздно нас тоже уничтожат. Поэтому, не всё ли равно, кого и когда подвесим за яйца? И ещё – если помощь окажете, повторяю, можете просить всего, чего душа пожелает. Всё, что будет в моих силах, клянусь перед богами на крови – исполню.
Кудыма и Щука согласно кивнули. Оба подумали об одном и том же, глядя, как атаман надрезал острым лезвием ладонь и выдавил струйку крови. Клятва на крови – очень серьёзная клятва. Нарушить её – значит вызвать гнев богов. Хоть верь в них, хоть не верь, но к клятвопреступнику больше никогда в этом мире удача лицом не повернётся. Как это проявится – никому не ведомо. Но вряд ли станут кормить медовыми пряниками.
– А как твоя ватага к этому отнесётся?
– Я говорил с воинами. Несогласных нет. Все всё поняли.