И танки наши быстры

Верещагин Павел

– Да? – с надеждой взглянула ему в глаза девушка.

– Конечно! – отвел глаза Бурцев.

Настя кивнула. Было заметно: она цепляется за любую соломинку, чтобы убедить себя в том, что все не так плохо. Бурцев исподтишка внимательно на нее посмотрел. Что-то в ее поведении было не совсем так...

Она вздохнула, хотела сказать еще что-то, но сдержалась и не сказала.

– Простите, пожалуйста, что я так ворвалась... – помолчав, проговорила Настя. – Но я, оказывается, боюсь идти в свою квартиру... Вы меня не проводите?

– Конечно.

Бурцев

накинул куртку и вслед за девушкой вышел на лестницу.

Они поднялись на Настин этаж. В квартире царил все тот же беспорядок. Кресло было опрокинуто. Диван сдвинут с места. На полу был мелом очерчен контур тела.

– Давайте я помогу вам прибраться, – предложил Бурцев.

– Нет, нет, не надо. Завтра... А сейчас я лягу здесь, на диванчике...

Бурцев зажег все огни, которые нашлись в доме, и все же кое-как расставил мебель по местам. Не сговариваясь, они не стали оставаться в гостиной, а прошли на кухню и сели у барной стойки.

– Хотите, пойдемте ночевать ко мне? – сказал Бурцев. – У меня места много. Семейство уехало отдыхать...

– Спасибо. Но если я сегодня себя не пересилю, потом уже никогда не смогу здесь жить.

Бурцев согласился.

Настины глаза, покрасневшие от слез и волнений сегодняшнего дня, блестели.

– Говорят, в таких случаях нужно выпить водки, – сказала она. – Как вы думаете?

– Думаю, что говорят правильно.

– А у меня нет водки. Только коньяк.

– Это все равно.

Настя достала какую-то причудливую бутылку, каких Бурцеву никогда не приходилось прежде видеть, и две тонких рюмочки. Бурцев отрицательно помотал головой и указал на фужеры. Настя достала фужеры.

Бурцев разлил коньяк по фужерам. Они не стали чокаться, Бурцев опрокинул в рот коньяк, не почувствовав вкуса. Настя вслед за ним залпом выпила свой.

Почти сразу по внутренностям полилось тепло. Настя достала плитку шоколада. Они отломили по дольке и закусили коньяк.

– А где вы были? – спросил Бурцев. – Я заходил к вам несколько раз...

Настя пошевелилась и посмотрела на Бурцева каким-то странным взглядом.

– Я?

– Да.

Она запнулась. И тон ее почему-то стал торжественным.

– Я ходила встречаться с Игорем... – сказала она.

– С каким Игорем? Кто такой Игорь?

– Игорь? Это он. Мой бывший друг.

– Кто?! – Бурцев вытаращился на Настю с открытым ртом.

Настя тихо улыбнулась.

– Мой друг. Тот самый. Оказывается, он звонил мне сегодня целый день. И никак не мог дозвониться. Я не поднимала трубку, думала, это Коля, а это был он! Понимаете?

– Нет.

– Он не звонил мне полгода, с тех пор как мы расстались. А тут позвонил. И не просто позвонил, а настойчиво дозванивался. Потому что почувствовал: со мной что-то не в порядке, мне угрожает опасность. Понимаете?

Бурцев внимательно посмотрел Насте в лицо. Ее глаза блестели.

– И что?

– Он не дозвонился и вечером приехал сам. Когда все это... уже случилось.

Мы два часа сидели в машине и разговаривали. Он даже хотел остаться ночевать, просто так, чтобы мне было не страшно одной, но потом мы решили, что этого не нужно делать.

Ничего себе. Бурцев боялся, как бы девушка с собой чего-нибудь не сделала, а она, оказывается...

Бурцев помолчал, не зная, что сказать.

– И что? Что он вам сказал?

Настя на минуту задумалась, и ее лицо как будто потеплело и осветилось изнутри светом тихой радости.

– Ничего особенного. Мы просто сидели. И говорили. – Она улыбнулась, видимо, вспоминая разговор. – Он сказал, что часто меня вспоминает. Что помнит все дни, когда нам было хорошо вместе, все до единого. И что прошлое никогда не проходит бесследно. Прошлое нельзя стереть из памяти, оно навсегда остается с нами...

– А-а...

Бурцев отвел глаза и принялся крутить на стойке перед собой пустой фужер из-под коньяка.

Настя зачарованно молчала.

– И что теперь? – спросил Бурцев.

– Ничего особенного. Мы будем просто дружить, общаться, разговаривать по телефону, гулять, пить кофе... Он даже сказал, что мне хорошо было бы познакомиться с его женой. – Настя заглянула в глаза Бурцеву. – Но я не думаю, что это хорошая идея.

«А он не прост, этот Игорь, – подумал Бурцев. – Очень не прост! Опять, что ли, с женой нелады?»

– Но главное в том, как он почувствовал, что мне плохо! – со значением сказала Настя. – Сердцем почувствовал. Понимаете? Он ни разу не позвонил за эти полгода, а тут не только позвонил, но и приехал. Значит, я для него еще что-то значу!

Бурцев пожал плечами. Настя вопросительно посмотрела ему в лицо и забеспокоилась.

– Вы не верите?

– Во что?

– Что я ему небезразлична?

– Почему же, – отвел глаза Бурцев. – Верю.

Она некоторое время изучала его лицо. Потом вздохнула.

– Ведь в любви брать – не главное. Главное – давать!

– В каком смысле?

– Женщина говорит: «Я его люблю. Он мой!» Это означает, что она готова дарить счастье мужчине и хочет получать от него счастье взамен. Понимаете? Дарить – это дарить! А получать – это для себя, это эгоизм! Вот так и со мной. Я люблю Игоря. И значит, хочу давать ему счастье или что-то другое, то, что ему нужно. А то, что он не мой, – имеет отношение только к моему эгоизму!

Бурцев внимательно посмотрел на девушку.

– Это он вам так сказал?

Настя улыбнулась.

– Нет, это я сама поняла.

Бурцев пожал плечами и взглянул на часы.

– Знаете что, – сказал он. – Мне кажется, вам нужно хорошенько выспаться. Утро вечера мудренее. Завтра на свежую голову вы во всем как следует разберетесь. – Он взялся за бутылку. – Давайте выпьем еще понемногу и будем спать!

Он на треть наполнил фужеры, закупорил бутылку и отставил ее в сторону. Они выпили. Посидели некоторое время молча. И Бурцев поднялся, чтобы уходить.