И тени затмили свет
Шрифт:
– О Боге можно разговаривать сколько угодно, целую вечность, но мы так и не узнаем правды и не приблизимся ни на шаг к разгадке, – хладнокровно ответил я, пристально наблюдая за тем, как Тиил убирала обратно крестик. – Поэтому не стоит делать это основным доказательством того, что моя идея якобы не верна.
– Поэтому у меня есть второе доказательство, – с гордостью продолжила девушка. – Как я уже говорила, я сама видела нечто странное… Во-первых, странные призраки на кладбище, странное поведение птиц, в особенности аистов, странные тени и вопли в переулках,
На мгновение я даже перестал дышать. Меня поразило удивление настолько сильно, что я даже не мог сразу открыть рот и что-нибудь на это ответить. На самом деле, мне хотелось встать и воскликнуть, что не я один это слышал, однако смог удержаться от порыва. Не хватало ещё того, чтобы я сразу согласился с Тиил. То, что она слышала голоса, ещё не означало, что это было и вправду так. Ещё было рано делать окончательный вывод, стоило ещё как следует подумать.
Но в глубине души мне стало легче. Однако я всё равно не переставал утверждать себе, что нет ничего мистического. Этого просто не могло быть.
– Кто-нибудь ещё слышал это? – с самым равнодушным видом спросил я таким голосом, словно презирал её слова.
Тиил ответила не сразу. Она задумалась. Как я успел заметить, задумывалась она даже довольно часто, точно подбирала каждое слово, чтобы после этого чётко их выговорить, как будто она исполняла приказ.
– Нет, – она нахмурилась. – Я спрашивала у своих друзей и у Клема тоже, но никто этого не слышал… Но назвать меня сумасшедшей тоже нельзя, потому что я и вправду слышала эти жуткие слова.
– Но это не означает, что они и вправду были, – мне было непривычно врать, хотя держался я всё так же холодно и непринуждённо. – Ты была наверняка напугана, в панике и в ужасе, так что тебе могло послышаться всё что угодно. У тебя могло разыграться воображение, а такое часто происходит в этом городке.
– Нет, это правда! – нетерпеливо возмутилась Тиил, чуть наклонившись вперёд. – Ничего мне не показалось. Я сама всё слышала, не могу же я быть сумасшедшей!
– Я тебе не верю.
Кого я обманывал? Себя, конечно же. Я верил ей, потому что сам слышал эти слова.
«МЫ ТЕБЯ УБЬЁМ».
Жутко. Дрожь сотрясла всё тело. Я вспомнил тот ужас, который охватил меня тогда. Панику, страх за то, что я мог умереть. Что меня уже хотели убить. За что? И кто? Что это вообще было такое? Может, ничего этого не было, а мне и Тиил просто показалось? Может, никто не собрался нас убивать?
Хватит себе врать.
Происходило что-то странное, что мне жутко не нравилось. Но нужно всего лишь признать то, что это что-то мистическое, как бы мне этого ни хотелось. А мне совершенно не хотелось идти против своих идей и мировоззрения, против самого себя. Я так не мог.
– Мне плевать, веришь ты мне или нет, но я всё равно останусь при своём: ты не прав, – твёрдо и чётко сказала Тиил,
– Тогда как я тоже останусь при своём, что я прав, – пожал я плечами, чувствуя забавное ощущение от этого разговора.
– Я знаю.
– Тогда зачем пришла?
– Предупредить, – собеседница важно поджала подбородок.
– Вот так? – холодно усмехнулся я, совершенно этого не боясь. Не от этой милой девушки, которая хоть и ударила меня.
– Да, именно, – она вновь на пару секунд задумалась. – Да, я соглашусь, что не все в Сандерелисе верят в мистику, что кто-то даже согласился с тобой, но нас, таких как я, всё равно больше. И мы совершенно недовольны тем, что ты придумал десептизм. Мы питаем к тебе неприязнь, кто-то тебя даже ненавидит, потому что утверждает, что сам был свидетелем нечто странного… И предупредить мы хотим тебя за то, что ты зря это всё придумал. Сандерелис жил без твоих революционных идей очень хорошо, пока десептизм всё не испортил. Многие поссорились друг с другом, начались проблемы. А всё из-за тебя.
– Я знаю. Но я всего лишь вызывал к здравому смыслу, к тому, что я знаю. Я не виноват в том, что люди мне поверили. Я их не просил. Но они поверили – и это только их проблемы. Я всего лишь сказал то, что считаю правдой. Но я хотя бы смогу принять поражение, если это окажется не так, тогда как вы этого не сможете. Уже не смогли.
– Это ещё почему?
– Потому что вы меня возненавидели вместо того, чтобы принять всё так, как есть, – хладнокровно ответил я с вызывающим взглядом и поправил пальцем очки. – А то, что вы так поступили, не сделало вас верными в своих суждениях. Признаю, начались проблемы и ссоры в обществе, но это означает, что люди начали осмыслять свою жизнь, а не тупо существовать. Значит, они научились наконец-то думать, размышлять о жизни. А это как раз то, чего я и добивался.
Я ожидал, что Тиил сейчас мне сразу же возразит, но она глубоко задумалась, сжимая книгу в руках. Я заметил, что её веснушчатое лицо было очень милым, когда она размышляла о чём-то, делала для себя выводы. Она становилась тогда менее требовательной и резкой.
И в этом она мне понравилась. Как и в Клеме, я ощущал в ней недюжинный ум и осознанность, что не могло меня не радовать. Уже как два человека за один день нашлись столь умные, чтобы меня слушать и обсуждать со мной разные проблемы. Впечатляло.
Правда, если Клем был более наивный и добрый, верил каждому моему слову и только начинал что-то осознавать, то Тиил в этом плане уже давно была своей. Она явно задавалась вопросами о жизни, искала на них ответы и не была столь наивной, как её друг. И это делало её ещё интереснее.
– Я только сейчас осознала, что так оно и есть, – наконец проговорила девушка и внимательно посмотрела мне в глаза. – Многие люди, которых я знаю, раскрылись вдруг с совершенно другой стороны. Одни оказались намного умнее, другие намного глупее вне зависимости от того, на какой стороне они были. И думаю, это даже… Здорово.