И в Бергамо придет весна

Оськина Лидия

Не знаю, как долго бы могло продолжаться наше молчаливое знакомство, но стал накрапывать дождик, и к тому же поднялся заметный ветерок, осыпающий нас холодными каплями. Я помахала рукой моему соседу и нехотя зашла домой.

***

Дождь моросил не переставая весь день. И я засела за уроки. У меня накопилось столько невыполненных домашних заданий за последние дни, что казалось, я никогда не успею все их закончить к сроку, заданному учителями. У меня больше не было апатии, не отпускающей меня всю прошедшую неделю, которая не позволяла мне сосредоточиться на учебе. Другие эмоции мешали мне понять смысл текста

в учебнике. Как могли законы Кеплера уместиться в моей голове, когда там были только мысли о загадочном соседе, так замечательно играющем на гитаре и выходящем прогуливаться на балкон в модных джинсах. Вспомнив рваные джинсы, я невольно улыбнулась.

– Что читаешь интересного? – неожиданно спросила моя мама, заставив меня вздрогнуть. Она так тихо зашла в комнату, что я не заметила. Она вообще очень тихо ходила в последнее время.

– Ты меня напугала, – с улыбкой ответила я.

В это время за окном снова раздались сирены очередной машины скорой помощи. Мы помолчали, подождав, когда она проедет. Я вспомнила, как порой стоишь на перроне и ждешь своего поезда и разговариваешь с кем-то. А тут мимо станции без остановки проносится другой поезд. Замолкаешь, ожидая, когда он проедет. А как наступает тишина, то снова продолжаешь разговор как ни в чём не бывало. Вот и у нас так в последние дни. Сирены машин скорой помощи часто прерывают наши разговоры. И мы ждем, когда они проедут. Только не получается после этого вернуться к разговору как ни в чём не бывало. Делать вид получается. А внутри при этом чувствуешь мелкую дрожь и молча, не показывая никому, пытаешься её успокоить.

Мама села рядом с мной на мою кровать и заглянула в учебник.

– Второй закон Кеплера. Интересная вещь.

– Да уж, интереснее не придумаешь, – вздохнула я.

– Как дела с учебой?

В её голосе было столько заботы и участия, что мне вновь захотелось обнять её, как вчера. Но вместо этого я её спросила.

– Мам, как тебе удаётся быть такой спокойной? Поделись секретом.

Она на мгновение задумалась, но потом слегка наклонила голову и с легкой улыбкой произнесла:

– Секретом? Не знаю. Всё, что происходит сейчас там… снаружи. Оно меня не касается. Оно где-то там, далеко… Это трудно объяснить словами… Это вообще не объяснить словами. Это состояние может понять только женщина, которая ждёт ребенка.

Она замолчала, думая о чём-то своем. Я пыталась понять, что она имеет в виду. Как её может не касаться то, то происходит сейчас со всеми нами? Я, если честно, не совсем верила ей.

А потом она продолжила:

– Знаешь, представь, что мы все сейчас в кромешной тьме.

– Тут и представлять не надо, – перебила я её.

Но она не обратила внимания на мои слова.

– Ты не видишь, куда идти, и потому чувствуешь себя потерянной и топчешься на месте. А я увидела огонёк свечи в этой темноте, и хоть он слабый, но я вижу его, и у меня есть цель, и потому я не думаю о том, что кругом тьма, я иду к этому огоньку.

– Этот огонёк – малыш?

– Не только он, но и ты, и Диего, вся наша семья. Для меня приоритет сейчас – уберечь и сохранить мою семью, и потому я не замечаю этой темноты вокруг. Когда ты увидишь этот свой огонёк, ты тоже перестанешь думать о темноте, потому что у тебя будет цель – за этим огоньком следовать… Здоровье малыша для меня сейчас в приоритете, потому я тщательно

слежу за своим самочувствием, за своим душевным спокойствием. Меня волнует так же, что мы завтра будем есть, потому я прохожу новые курсы, чтобы повысить свою квалификацию. У меня есть цели, и я к ним иду. В этом, наверное, весь секрет.

Она вновь пожала плечами, произнеся последнюю фразу.

– Мам, а что у нас с деньгами? – встревожилась я, когда мама упомянула о них.

– Сегодня у нас есть, на что купить продукты. Но я думаю о будущем. Неизвестно, сможем ли мы с Диего вернуться на прежнюю работу.

– Вас не возьмут разве? – удивилась я.

– Вопрос стоит не в том, что возьмут ли нас. Никто и не думает нас увольнять. Вопрос в том, выживет ли предприятие. Но ты не переживай, – добавила мама ободряющим тоном, – у нас с Диего есть голова на плечах и желание работать, а куда приложить свой труд – это всегда найдётся. Мы же бергамаски, – улыбнулась мама. – Мы народ стойкий, нас трудно сломать. И мы не так-то просто сдаёмся.

«Я тоже – бергамаска, – подумала я, – но я не чувствую себя такой уж стойкой».

– Я всегда считала, что беременные женщины становятся паранойными.

Мама улыбнулась:

– Некоторые – да. Но всё же…

– Всё же?

– Говорю же, трудно объяснить словами… Ты просто понимаешь, что происходит что-то важное. Зарождается новая жизнь… Ну не умею я словами это высказать. Это ощущение, что внутри тебя что-то важное происходит… И потому всё, что происходит во внешнем мире, оно отходит на второй план. Ты поймешь, о чём я, когда сама станешь мамой… Это ведь невероятное чудо! Не было человека, и вдруг он родился и стал… стал быть.

«А вот был человек, и не стало его. Это не важно?» – мелькнула мысль в моей голове. Но вслух я её не высказала. Не хотелось мне спорить с мамой в этот момент да ещё на такие темы. Она права: возможно, мне этого не понять… пока.

Мы молча посидели вдвоем, задумавшись каждый о своем. И снова вой сирен нарушил тишину. А когда он затих вдали, мама сказала, вставая:

– Ладно, не буду тебя отвлекать. Тебе учиться надо.

Она уже подошла к двери, как вдруг обернулась:

– Может ты позвонишь твоему папе? Он мне вчера на телефон не отвечал.

Вот почему она постаралась скрыть от меня свой взгляд рано утром! Я тут же взяла мобильник и набрала папу. «Ответь же, ну ответь!» – молила я, глядя вслед маме, закрывающей за собою дверь моей комнаты. Шли гудки, и я потеряла им счет.

– Привет, котенок, – вдруг услышала я бодрый голос и тут же поняла, что начала дышать.

– Привет. Как дела?

– Нормально. А у вас?

– Всё по-прежнему. Пап, мама тебе вчера звонила. Ты чего не отвечал?

– Правда? Я не заметил. Возможно, звук был выключен.

– Пап, всё нормально? – не верила я ему.

– Конечно. А дедушка с бабушкой как? Ты давно им звонила?

Он имел в виду маминых родителей, что жили в Понтераника – небольшом городке недалеко от Бергамо. И каждый раз, когда я созванивалась с папой, он спрашивал, как у них дела.

– Мама с ними вчера разговаривала. Волонтёры к ним стали ездить, продукты привозить. Кстати, позвони им сам. Им приятно будет.

– Ты права, после обеда позвоню.

Я невольно взглянула на часы. Стрелка подходила к двенадцати, скоро мама позовет меня обедать.