И в болезни, и в здравии, и на подоконнике
Шрифт:
Говард глубоко вдохнул, задержал в легких воздух, сосредотачивая внимание на цели – и начал.
– Посмотри на вон того парня прямо под нами. Блондин, серые штаны, футболка хаки.
– Смотрю, - прищурился Шепард.
– Хороший парень, отлично работает.
Словно почувствовав его взгляд, Паттерсон обернулся, поднял глаза и радостно замахал Говарду. В движении губ явственно читалось: «Привет!».Деревянным движением Говард вскинул руку и коротко отмахнулся в ответ. Во рту было мерзко и горько – как будто гнилой лимон раскусил.
Это было еще гаже, чем он
– Паттерсон не годится. Неважно, насколько он хорош в тестах. В реальном бою ты пожалеешь, что нанял его.
– И почему же?
– Парень вернулся из Афгана сам не свой. Дергается от каждого громкого звука, почти не спит, постоянно таскает в машине ствол…
– Да у нас тут каждый третий такой.
– …и спит в окопе, - закончил мысль Говард.
– Ты шутишь? – оторопело вылупился Шепард.
– Паттерсон вырыл на заднем дворе окоп. С бруствером земляным, с маскировкой – все как положено. Перетащил вещи, расстелил спальник и живет там. Ричард, я не шучу. Паттерсон может слететь с катушек в любой момент. Работа в «Торнадо» - это слишком большая нагрузка. Он просто не вытянет!
Увлеченный эмоциями, Говард повысил голос и тут же одернул себя. То, что он говорил, не было секретом – но и выставлять это на всеобщее обозрение не следовало. Кем бы ни были клиенты Шепарда – судьба Паттерсона их точно не касается. Парню и так нелегко. И его проблемы не повод для шуток от людей, для которых война – просто кадры из скучной документалки.
Говард покосился на странную парочку – и встретился глазами с Делайлой Ругер. На лице у нее застыло нечитаемое выражение – то ли гнев, то ли упрямство, то ли досада. Заставив себя вежливо улыбнуться, Говард отвернулся к окну, но все равно ощущал ее взгляд где-то в районе виска. Он скользил по коже, реальный и невесомый, как лазерный луч прицела.
Стэн Паттерсон старательно отрабатывал движения, раз за разом выхватывая у противника нож.
Он выкладывался. По-настоящему выкладывался. Этот парень рыл себе могилу со всем возможным старанием.
– На тестировании никаких серьезных проблем мы не обнаружили. Да, кое-где Паттерсон действительно выдавал избыточную реакцию, но не более того... – Шепард еще не согласился, но уже начал сомневаться.
– Паттерсон ходит на групповую терапию каждую неделю. Конечно, я не психолог, но я знаю этого парня. Я был у него дома, я часто общаюсь с его отцом. И я клянусь: Стэн балансирует на грани. Надави на него чуть сильнее, и парень слетит с резьбы.
Шепард задумчиво потер циферблат часов.
– При всем уважении: Говард, ты не врач. А парень вламывает так, как будто готов в этом зале сдохнуть.
– Я знаю. Паттерсон очень хочет попасть в «Торнадо». Мне тяжело далось это решение, но я действительно уверен – это единственное разумное решение.
Отполированные до зеркального блеска ногти выстукивали на циферблате «Янки-Дудл». Говард буквально слышал, как проворачиваются шестеренки в мозгу у Шепарда. И он пустил в ход последний аргумент.
– Представь, что Паттерсону сорвет крышу во время атаки противника. Ты готов рискнуть жизнями своих парней?
Помолчав,
– Я много лет знаю тебя, Говард. Если бы не ты, я бы, наверное… гхм, - осекся он, покосившись на потенциальных клиентов. – В общем, я доверяю твоему мнению. Пойду, скажу парню, что что он выбывает из гонки.
Глядя Шепарду в спину, Говард не чувствовал радости. Но и стыда он не чувствовал тоже. Иногда, чтобы помочь человеку, нужно причинить ему боль. Наша жизнь – чертовски дерьмовая штука.
Шеппард отозвал Паттерсона в сторону, и тот подбежал – радостный, как щенок. Только что хвостом не вилял. Говард не слышал ни слова, но мог бы пересказать диалог, как по подстрочнику. Парень, ты отлично подготовлен, ты стараешься и ты охеренный молодец. Но… что у тебя на заднем дворе? Момент, когда Шеппард упомянул окоп, был очевиден, как торчащий во лбу хуй. Паттерсон дернулся, словно от пощечины, и втянул голову в плечи. Он походил на первоклашку, который вышел к доске и описался. И стыдно, и страшно, и некуда бежать. Все плохое, что могло произойти, уже происходит – здесь и сейчас.
Это было дерьмово.
Но все-таки это было правильно.
– Да ну какого ж хера! Вы тут больные все, что ли?
Говард обернулся – и чуть не врезался в Делайлу Ругер, которая стояла не у окна, а прямо у него за спиной. И когда подойти-то успела?
– Простите, мисс…
– И не подумаю. Парень тут в тройке лучших, вы оба это понимаете. Да он же старается из всех сил! И что вы делаете? Вышвыриваете его пинком под зад! Да кому какая разница, что он делает на заднем дворе? Пусть хоть шаттл из консервных банок собирает. Главное, чтобы с работой справлялся – а он справится!
Говард досадливо поморщился. У мисс Ругер был отличный слух – и херовые тормоза.
– Послушайте, мэм. Вы неправильно понимаете происходящее. Проблема в том, что Паттерсон не справится. Он хорошо подготовлен физически, но дело ведь не в подтягиваниях. Паттерсон нестабилен. Я не хочу, чтобы он сорвался и кому-нибудь навредил.
– Нет. Вы создаете ему реальную проблему только потому, что опасаетесь вероятной. И это неправильно.
Крутнувшись на каблуках, мисс Ругер вылетела из комнаты.
– Эй, Делл! Делл, мать твою! – заорал ей в спину Манкель и ломанулся следом, пинком отшибая закрывающуюся дверь. Доводчик взвизгнул и провис. – Делла, ты что творишь?
– И что это за херня? – страдальчески вопросил Говард в пространство внезапно опустевшей комнаты. Просчитанный, осмысленный план действий летел в пизду, стремительно набирая скорость, и умирающая надежда тянулась за ним, как призрачный инверсионный след.
Когда Говард догнал Делайлу Ругер, она уже говорила, взмахивая руками так резко, будто гвозди забивала. Стоявший у нее за спиной Манкель всем своим видом изображал нейтральность, но в глазах у него застыла обреченная тоска. Видимо, это был не первый случай, когда мисс Ругер проявляла инициативу.