И в болезни, и в здравии, и на подоконнике
Шрифт:
– А оформлять ее как?!
– А зачем тебе ее оформлять, солнышко? Напиши рапорт: так мол и так, нас не пустили, ой и ай. Передай стражам, забей хуй и развлекайся с артефактом. Тебе же интересно, правда?
– искусительно улыбнулась Делла.
Петер посмотрел на нее. Молча.
Делла потупилась.
– Слушай, ну чем ты недоволен? – насупился Паттерсон. – Надо было эту херню суицидную прекратить? Мы прекратили. Надо было артефакт достать? Мы достали. Тебе бумажки нужны или результат? Если результат – так вот он, забирай.
Петер молчал. И подкидывал в ладони собачку. Глянцевая
В этом был смысл. Дурацкая авантюра Деллы выходила за грани понимания, но результат… результат был. Вот он. В руках.
Эти засранцы действительно вошли в дом, не оставив следов. Они ничего не изменили внутри – если, конечно, не врали. Паттерсон мог бы, запросто и с большим удовольствием, но Делле Петер доверял как себе. Она частенько вела себя неосмотрительно, совершала поступки, о которых потом жалела. Но она никогда не скрывала своих ошибок. Если Делла сказала, что в доме все нормально, – значит, там все нормально.
А следовательно, наследник ничего не заметит. Он спокойно продаст старый дом, теперь уже безопасный, и будет счастлив, как как упырь в банке донорской крове. Петер напишет стражам отказной рапорт, исследует артефакт и разберется, как он работает. И… и все будут довольны.
Кошмарные методы, но отличный результат.
– Сгиньте с глаз моих, утырки. Видеть вас не могу, - тоскливо вздохнул Петер. – Вы взломщики и воры. А я из-за вас лжесвидетелем стану.
– Почему? – пискнула, отступая к выходу, Делла. Ей было очевидно неловко – в отличие от Паттерсона, которому было так же очевидно похуй.
– Потому что именно я буду отчет по этому делу писать. Лживый от первого и до последнего слова.
– Петер, ты лапочка, - улыбнулась Делла и выскользнула за дверь. Паттерсон сдержанно кивнул. Он Петера лапочкой не считал, но мнение держал при себе. И на том спасибо.
***
На балконе телефон не работал. В коридоре тоже не работал. И на лестничной площадке не работал.
Обреченно выругавшись, Делла набросила куртку и спустилась на улицу. Закатное солнце зависло над крышами домов, окрашивая облака во все оттенки золотого и красного. В воздухе пахло водой, снегом и горьким сосновым дымом – какой-то оригинал додумался растопить камин настоящими дровами.
Зевнув, Делла уселась на ближайшую лавочку и снова проверила телефон. Теперь на зеленоватом экране появилась картинка: составленная из крохотных черных квадратиков бабочка.
– Ну наконец-то! – Делла тыкнула в кнопку вызова и поднесла кнопку к уху. Зазвучали длинные пронзительные гудки.
Несколько секунд ничего не происходило, потом мерзкое вяканье оборвалось.
– Да? Что случилось? – спросил странно-незнакомый голос Стэна. На заднем фоне что-то жизнерадостно бубнило, звучала приглушенная музыка, и громкий мужской голос спросил: «У тебя проблемы, сынок?». – Все хорошо, пап, это с работы, - досадливо огрызнулся Стэн. Делла услышала какую-то возню, потом фоновые звуки затихли.
– Вот, теперь нормально, я на задний двор вышел. Говори, - голос, искаженный мембраной телефона, звучал так близко, словно Стэн стоял за плечом. Делла откинулась на спинку
– Ты телевизор смотрел?
– Да. Хоккейный матч. Пиво, пицца, все дела.
По короткому хмыканью Делла догадалась, что Стэн тоже улыбается.
– Это хорошо. Я боялась, что ты все еще отсыпаешься.
– Нет, давно проснулся. Ты откуда звонишь? Неужели из дома берет? – сопоставил наконец-то два и два Стэн.
– Если бы. Пришлось на улицу выйти. Сижу на лавочке под платаном.
– Ого. А я-то думал, что телефон упрощает жизнь.
Прозвучали гулкие шаги, потом раздался приглушенный звук падения чего-то тяжелого.
– Что ты делаешь? – не поняла Делла.
– В окоп спрыгнул, тут тепло. Я раздетый на улицу выперся.
В телефоне снова зашуршало, и Делла представила, как Стэн укладывается на спальном мешке, закинув одну руку за голову. Сухие мышцы расслаблены, футболка задралась, обнажая поджарый живот…
– Ты просто так звонишь, поболтать, или мне на работу собираться? – прервал затянувшуюся паузу Стэн.
– Да. То есть нет, - спохватилась Делла, выныривая из фантазий. – Я только что с Петером поговорила. Хочешь прикол?
– Хочу.
– Петер декодировал фрейм заклинаний на собачке. Если ты стоишь – сядь. Если сидишь – ляг. Ни. Одного. Проклятия!
– Что, блядь?! – рявкнул в трубку Стэн. – Как? Почему? Мы что, не то взяли?! Пиздеееец…
– Спокойно. Не ори. Мы взяли то, что надо. Просто немножко ошиблись в классификации. Мы же думали, что собачка – это агрессивный танатический артефакт с выраженным деструдо. А на самом деле это знаешь что?
– Ну? Говори ты уже, не тяни паузу!
– Это психологический консультант. Борется с депрессией, поддерживает, подсказывает выход из сложной ситуации. Ты уже сообразил, что к чему?
Стэн затих. Мысленным взором Делла видела, как вращаются, перещелкиваясь, шестеренки у него в голове. А потом Стэн допер.
– Охуеть!
– Ну да! Тот дебил, который собирал фрейм, взял за основу самообучающееся заклинание с программой совершенствования стратегии. А вот ограничения он не указал. Собачка поначалу действительно предлагала какую-то херню типа «настройся на позитив» и «поверь в себя». А потом собрала базу реакций, обозначила тактику утешения как неэффективную и начала искать альтернативы. Самым результативным способом прекращения страданий оказался суицид. Стопроцентное излечение от депрессии – ни один клиент не пожаловался!
Стэн заржал. Он хрюкал, икал и, кажется, тихонько подвывал от смеха.
– Суууукааа! Гениальная же стратегия! Плохое настроение? Нахамил начальник? Подгорела яичница? Сдохни – и никаких проблем! Твою маааать!
С трудом разбирая прерывающийся неконтролируемым хохотом монолог, Делла пыталась вообразить, что сейчас происходит за восемьдесят миль от Самайн-роуд, на заднем дворе аккуратного дома. Пыталась – и не могла. Мозг выдавал черный экран с неоновой надписью «Недостаточно информации». За все те дни, что они вместе таскались по городу, Делла видела разозленного Стэна, удивленного, веселого, радостного, испуганного, растерянного… Да много какого. А вот хохочущего – ни разу.