И в сотый раз я поднимусь
Шрифт:
Все прошло благополучно, на свет появился новый человек, великолепный красавец. Можно и нужно было немного успокоиться и отдохнуть.
Саша махнула к своим в Венгрию.
– У нас тут такое было! – предупредила Эмилия. – Мы Айрис изгнали навсегда.
– Вы что тут, с ума посходили? – оторопела Саша.
– Когда узнаешь, ты нас похвалишь, – пообещала сестрица.
Рассказывали оба, поочередно.
В тот день Леня с Миклошем обсуждали детали строительства. Ириска между тем взяла в рецепции ключ от Лениного номера: на минуточку, как она объяснила, чтобы сделать другу сюрприз. И показала этот сюрприз:
Проходит какое-то время, Леня собирается подняться к себе, переодеться к ужину. Берет свой ключ. Эмилия с мужем ждут его внизу.
– Я пытаюсь дверь свою отпереть, а она не заперта. Ну, думаю, горничная, видно, убирала, а запереть забыла. Захожу, штаны на ходу расстегиваю, представь! А в кровати… в кровати лежит голая Айрис, вся в цветах. Картина маслом!
– А мы слышим вдруг сверху страшный крик, – подхватила нить повествования Эмилия. – Сплошной русский мат. Я не знала, что он у тебя такой специалист. Как ты там кричал?
– Я весь текст не помню, извините.
– А я запомнила. Ты кричал: «Ты за кого меня принимаешь, гнилая блядь!!!» Это помнишь?
– Ну что-то как-то так…
– И дальше по лестнице спускается твой разъяренный муж, а за собой тащит пинками голую Айрис! Она вопит: «Это была шутка! Это был сюрприз!» Ох, хорошо, что никто, кроме нас, не видел! Он ей орет: «Пошла вон, так тебя разтак!» Она ничего не понимает, все про шутку рыдает и про одежду. Чтоб он ей одежду вернул. А твой ей орет, правда, по-английски уже: «Я тебя, сука, не раздевал! Я к тебе в номер не залезал! Сейчас полицию вызову! Иди так, в чем есть!»
У нас с Миклошем полный паралич. И вдруг Ириска опомнилась и завопила: «Это он меня заставил, он сам так хотел, я зашла, а он стал меня раздевать! Это я на него в полицию!» Ну, тут к нам вернулся дар речи: «Как же это он успел тебя раздеть, если в номер поднялся меньше минуты назад, а мы его тут поджидаем? И ключ ты зачем брала?» Эта идиотка понимает, что ничего не поделаешь. Так и пошла к себе в чем мать родила. Леня потом горничной велел все ее цветы и тряпки из его комнаты вынести. Я пошла к ней. Она уже оделась, как ни в чем не бывало. Спрашиваю: «И зачем ты это сделала?» Она: «Почему нет? Он мужчина, я женщина. Он сейчас один, я тут одна. Можно же сделать энергообмен!» Я ей говорю: «Но ты же с его женой дружишь!» Отвечает: «А что, я что-то у нее украла бы?» Вот после этого я велела ей немедленно собираться и уезжать из моего отеля, если она не хочет, чтоб этим делом полиция занялась.
– Ничего себе, – поразилась Саша, – у вас тут и страсти-мордасти кипели.
– Муж у тебя – герой. Я бы растерялась. А он – раз-раз, за шкирку и – пошла вон! Американки – они такие. Они привыкли свое получать, чего захотят. Все шутками, сюрпрайзами… У меня тут за эти годы бывали случаи еще те!
– Может, не надо было выгонять? – усомнилась Саша. – Может, она просто так шутила? У них в кино часто показывают, как человек заходит к себе домой в темноте, а вдруг включается свет и куча народу ему орет: «Сюрпрайз!»
– Эх, жаль, тебя не было! Я бы посмотрел, что бы ты сказала! – обиделся муж.
Только долго обижаться Саша ему не позволила.
Они были вместе уже больше пяти лет и ни разу не поссорились. Каждое утро, просыпаясь, улыбались друг другу. Каждый прожитый вместе
Это совсем не означало, что наступило полное благоденствие и процветание. Вокруг происходило много страшного, обидного, мучительного. Но они были рядом. И это главное.
6. Москва – Берлин
Первый год замужества дался Саше нелегко. Поначалу они договорились, что жить будут вместе в Москве. У Саши была работа, дети, привычный уклад жизни, который, казалось, невозможно поменять. Ей не было тогда и сорока, но столько всего у нее уже произошло… Верно говорят: на войне год идет за три. Она попросту боялась, что не выдержит новых перемен. Леня легко согласился основное время проводить с ней в Москве. Однако приходилось постоянно разлучаться.
Бюро его находилось в Берлине, там все было оборудовано для его работы. Берлин Леня в свое время выбрал не потому, что город мог принести много заказов: как раз наоборот. Зато аренда бюро, огромного, благоустроенного, в самом центре западной части, стоила в разы дешевле, чем в любой европейской столице. Из Берлина легко, быстро и недорого можно долететь к заказчику, если тот находится в пределах Евросоюза. Квартиру Леня снимал поблизости от бюро. Сашу поразила эта квартира своим простором, четырехметровыми потолками, рациональной пустотой. Берлинский архитектурный шик в том и состоял: в пространстве, от которого расправляется душа. Никакому сомнению не подлежало, что мужу удобнее, привычнее, лучше работать в тех условиях, которые он сам себе создал. Зарубежные клиенты, кстати, в Москву к своему архитектору прилетать не собирались.
Через год постоянных прощаний и встреч Саша приняла решение оставить работу и большую часть времени проводить с мужем в Берлине. Старшие дети учились, работали, на них можно было положиться. Младшего, Мишу, увезли с собой, учиться за границей.
Началась их с Мишкой тоска по своим, по дому, по Москве, по большой их семье. В Берлине было хорошо, но мысли о родине накатывали, причиняя страдания.
Скучать, собственно, было некогда. Саша занялась гобеленами. Появились заказчики. Ее гобелены прекрасно вписывались в интерьеры, которые создавал ее муж. Она сумела даже снять за небольшие деньги студию рядом с их домом, оборудовала ее в мастерскую. Там и проходила большая часть ее дневного времени. Работала она под музыку. Расправившаяся от любви и воли душа ее диктовала радостные картины, краски, слова. Саша снова стала записывать стихи, как когда-то в семнадцать лет.
Появились новые знакомые и даже друзья. Берлин притягивал людей со всего света, с фантастическими судьбами, с непридуманными историями, которые были запутаннее, а иной раз и страшнее любого триллера. Впрочем, не только Берлин. Куда бы ни поехали Саша с Леней, всюду встречались им те, кого они по-прежнему считали своими соотечественниками, хотя паспорта их указывали на гражданство многочисленных стран-осколков бывшей колоссальной империи. И чаще всего это бесправные нелегалы.
Люди эти – отражение неприглядной экономической и политической картины жизни своих стран. Они – ощутимые конкуренты местных жителей, отнимающие рабочие места и надежду на рост заработной платы у тех, кто, по праву рождения, легально вправе на это расчитывать.