И восходит луна
Шрифт:
Он вдруг засмеялся.
Полная луна сияла над ними будто бриллиант, а северное сияние расцвечивало небо в зеленый и фиолетовый. Эти цвета ложились на их кожу, делали Дайлана и Кайстофера торжественными и жуткими.
– Мне нужна моя кровь. Ты лишил меня этого. Я убивал, и папа не был против. Это моя потребность. Но ты запер меня.
– Для твоего же блага, Кайстофер, - Дайлан протянул к нему руку, но ладонь его замерла в паре сантиметров от щеки Кайстофера.
– А кто у нас решает, что есть благо, кроме Платона, а, братишка? И почему ты решил, что благо для меня? Ты выбрал из двух братьев одного, того,
Кайстофер облизнулся, а потом вдруг его блуждающий, нигде не находящий покоя взгляд остановился на Дайлане.
– А, стой-ка, стой-ка. Ты выбрал не меня, потому что тебе важно, что будет с людишками, а? Ты слаб, Дайлан. Ты забыл, кто они.
Кайстофер повернул голову, наградил их с Маделин долгим, блестящим взглядом.
– Секс-игрушки, слуги, источники радости и удовольствий. Мы с тобой, красавчик, рождены, чтобы царствовать над ними. А ты позволяешь себе переживать за тех из них, кого я выберу для своей маленькой вечеринки. Глупый братик, ты предаешь свою природу. А я боготворю ее! У меня член стоит, когда я думаю о том, кто мы такие. Ты и моя вторая, так сказать половина, не ты, моя девочка, а я, потеряли представление о том, кто мы есть на самом деле.
Кайстофер вынул из кармана леденец, не спеша развернул его мокрую от воды обертку, лизнул и отправил в рот.
Он высунул язык, и Грайс увидела белую, плоскую, как монета, карамельку с синей, мятной спиралькой внутри.
Дайлан неожиданно взял Кайстофера за воротник.
– Слушай меня, брат. Отец - уснул, его больше нет и не будет рядом. Я не буду позволять тебе то, что позволял он.
– Потому что люди облизывают тебя и носят наклейки с твоим дурацким шоу на бамперах своих машин?
– Кайстофер склонил голову набок. А потом Дайлан вдруг зашипел, будто переходил с человеческого языка на язык богов.
– Потому что я - глава Дома Хаоса, и ты будешь слушаться меня, хочешь ты того или нет. Или я заставлю тебя.
Грайс впервые подумала о том, что Кайстофер, сидящий в советах директоров нескольких транснациональных корпораций, являющийся первым за долгие годы республиканским сенатором Нэй-Йарка и обладающий влиянием практически на все правящие круги Эмерики, это младший брат Дайлана, который ведет лево-радикальное садомазохисткое ток-шоу, чтобы себя развлечь.
И пусть у Кайстофера была вся власть над людьми и их ресурсами, которую только можно было представить, пусть у него были связи в высших эшелонах спецслужб десятка самых могущественных стран мира, он был лишь вторым из богов. А первым был бестолковый, смешливый Дайлан. Он был первым сыном Ионатана, и он наследовал Дом Хаоса.
Кайстофер зашипел, говоря на божественном языке, оскалил белые зубы, как зверь. Дайлан зашипел в ответ.
Как странно, они разъезжали на машинах, жили в лучшем пентхаусе Нэй-Йарка, занимались политикой, брали кофе в "Старбаксе", понимали, что такое атомы и молекулы, были ознакомлены с искусством и историей человечества, носили дизайнерские костюмы и смотрели телевизор.
И в то же время, с них разом слетало все человеческое, как только они начинали говорить на своем языке.
Теперь две древние, жуткие твари скалили друг на друга зубы. А потом, в один момент, Грайс даже не отследила, кто был первым, они друг
Вцепившись друг в друга, они катались по берегу, на самой кромке воды. Они били друг друга, душили, кусали. Кайстофер схватил ближайший острый камень и проломил Дайлану череп. Все бы закончилось, будь они людьми. Кровь заливала лицо Дайлана, и в свете огромной луны, Грайс видела осколки его черепа и розоватый мозг. Но Дайлан будто не замечал. Он держал Кайстофера под водой, и тот дергался. Он все чувствовал, но умереть не мог.
Их драка была долгой и чудовищно жестокой. Они наносили друг другу повреждения, которые не могло выдержать ни одно человеческое существо. Они были в крови, в грязи, рычали и шипели друг на друга. Грайс и Маделин стояли близко-близко друг к другу. Грайс чувствовала, что Маделин тоже страшно. Что она чувствует это жуткое напряжение, отделяющее их от Кайстофера и Дайлана. Грайс взяла Маделин за руку, и та сжала ее пальцы.
– Тш, - сказала Маделин.
– Это игры статуса. Дайлан утверждает свою власть над ним.
Как думала Грайс, столь примитивные импульсы могли управлять столь могущественными существами. В мире наукоемких производств, многомиллиардных СМИ, транснациональных корпораций и безграничных возможностей информации, они оставались дикими тварями.
– Только не думай о том, чтобы из разнимать. Тебя может убить любой из них и даже этого не заметит.
– Вообще-то я не дура, - прошептала Грайс.
– О, ты тоже хочешь подраться?
– засмеялась Маделин. Но когда кто-то, Грайс не поняла, Кайстофер или Дайлан, громко зашипел, она отошла от них еще дальше, дернув Грайс за собой.
Наконец, Дайлан оказался сверху. Грайс видела раскрошенные кости его черепа, вытекающую, мерзкую массу его мозга. Дайлан обвил щупальца вокруг шеи Кайстофера. И теперь он выглядел как пианист, который готов начать играть. Его пальцы едва-едва шевелились, чтобы щупальца напрягались сильнее. Жала на концах замерли над зрачками Кайстофера. Грайс почувствовала себя отомщенной за тот случай с иглой.
Дайлан говорил ласково, нежно, будто с ребенком:
– Ты ведешь себя как дурной мальчишка, ты капризничаешь. Все, что я прошу - посидеть дома. Но нет, ты сбегаешь, доставляешь мне массу проблем. Зачем, брат, милый? Ты ведь знаешь, как мы близки. Вся наша жизнь от ее зарождения, протекала рядом. Я пытаюсь позаботиться о тебе.
Дайлан погладил его по волосам, щупальце, тем не менее, напряглось, так что Грайс услышала хруст позвонков Кайстофера.
– Я не хочу делать тебе больно, Кайстофер. Но ты не оставляешь мне выбора, малыш. Я могу снова пытать тебя месяц или два, почти без перерыва, как тогда, чтобы ты кое-что мне пообещал. Так что вернись домой. По-хорошему, милый.
– Хорошо, - неожиданно сказал Кайстофер. Он был как ребенок, который решил перестать капризничать - покладистый, нежный.
– Ты прав, братик.
– Что?
– спросил Дайлан. Он явно опешил от такой внезапной покорности. Грайс увидела, что игральные кубики снова путешествуют в руках у Кайстофера.
– Дайлан!
– пискнула она, но Кайстофер уже подбросил их.
– Может сейчас получится что-то дельное, - Кайстофер запрокинул голову, глядя на северное сияние, глаза его стали совсем светлыми за секунду перед тем, как жала на щупальцах Дайлана впились ему в глазницы.