И возмездие со мною (Человек боя)
Шрифт:
— А-а… привет, инспектор, — сказал Крутов, кое-как слепив улыбку из разъезжавшихся губ. — Ты еще лейтенант? Или тебя уже повысили в звании?
Что ж ты не пришел на свидание, как мы договаривались?
Стоявшие рядом с морщинистым мужчины, в одном из которых Крутов узнал майора Сватова, глянули на своего коллегу с недоумением и подозрением. Тот метнул на Егора ненавидящий взгляд, шагнул к нему и ударил в лицо прикладом автомата. Егор упал.
— Что он плел насчет договоренности? — поинтересовался Сватов.
— Понтует, сволочь, — скривился морщинистый,
— Сам сволочь, — зашевелился Крутов, сплевывая кровь. — Ты же мне все рассказал, когда мы тебя на складе за жопу взяли. И кто старший в группе байкеров — Жора Чемерис, помнишь? И кто посетил деревню Ковали — Петухов, Силкин и Харчук, и кого вы хороните в курганах, и чем занимается лаборатория… — Крутов не договорил, потому что морщинистый ударил его ногой, когда Егор пытался встать, и отбросил на несколько метров в сторону, к стене совершенно голого, без деталей, с узким горизонтальным окном под потолком, помещения с бетонными стенами, таким же полом и потолком.
— Убью, с-сука! Ничего я ему не говорил.
— Погоди, Чемерис, — остановил его Сватов, разглядывая лицо морщинистого «инспектора» с выступившими красными пятнами. — Если ты ничего не рассказывал полковнику, откуда он знает такие подробности и имена?
— Они и Силкина допрашивали…
— Которого потом убил Петух, так что проверить уже невозможно. Что у тебя еще есть в запасе для своего оправдания?
— Да ты что, Сват? Мне не веришь?! Эта падла ментовская нас пересечь хочет, а ты ему подыгрываешь?!
Сватов улыбнулся. Лицо морщинистого помертвело.
— Я не верю никому, даже тебе. Даже себе. Такие времена. Очень плохо, что этот полковник знает так много. Больше, чем я думал. Или он дурак или…
— Сам дурак, — зашевелился Крутов, делая вид, что ему больно, что он совсем обессилел и о сопротивлении не помышляет. — Если вы такие все умные, крутые, опытные, откуда же я тогда знаю, чем занимается лаборатория?
— И чем она занимается? — ласково спросил Сватов.
— Разработкой психотронных генераторов.
В помещении камеры наступила тишина. Трое тюремщиков смотрели на Крутова и молчали. Егор, кряхтя, разогнулся.
— У нас даже образец имеется. В свое время мое подразделение выковыривало одних таких деятелей из подпольной лаборатории, они занимались исследованием влияния пульсирующих электромагнитных полей на сознание человека, поля эти якобы вызывали определенные настроения и мысли… но вы явно пошли дальше.
— … твою мать! — с изумлением сказал морщинистый. — Я точно такого не говорил!
— Где же образец? — поинтересовался майор.
— В надежном месте. Могу показать, сами не найдете.
— Да врет он!..
— Постой, Жорка, не пыхти. Где ты его спрятал?
— Я же сказал, не найдете. Кстати, Георгий пообещал добыть еще один пистолетик…
Морщинистый прыгнул к Егору, ударил в связке рукойногойрукой, метя в голову, и Крутов, тонко заблокировав выпад в голову, принял на себя остальные удары, делая вид, что отключился, падая на пол плашмя. На еще
— Остынь, — недовольно проговорил майор, — он мне нужен живым и здоровым. Полковник Дубневич приказал не трогать.
— Да на хрен он тебе сдался вообще! Не надо было выводить его из сумеречного состояния, тогда на все вопросы он ответил бы правдиво и точно. Не видишь, что он пытается столкнуть нас лбами? Давай еще раз пропустим его через «глушак», допросим и закопаем. Переживет твой Дубневич.
— Откуда у него «глушак»?
— Значит, он тоже был в зоне вместе с группой «мстителей». И скорее всего он и есть резидент из конкурирующей конторы.
— Так грубо контрразведка не работает. Ладно, разберемся, иди займись отправкой фургона. Уйдет груз, вернешься. Мы тут пока побеседуем с полковником мирно, посмотрим на его реакцию. Может, он признается и без мордобоя.
Морщинистый бросил на лежащего без движения Крутова сверкнувший взгляд и вышел из камеры.
— Приведи его в чувство, — приказал майор своему молчаливому телохранителю.
Двухметровый гигант в пятнистой форме подошел к Егору, нагнулся, переворачивая его навзничь, и Крутов, давно готовивший атаку, ударил его в пах ногой снизу вверх. Вскочил выгибом вперед, нанося еще один удар согнувшемуся телохранителю Сватова — локтем в висок и тут же прыгнул к замешкавшемуся майору, недооценившему прыть своего противника.
О мастерах рукопашного боя недаром говорят, что из них истинно готов тот, кто кажется ни к чему не готовым, но Сватов, в принципе неплохой боец, знаток барса и азиатских стилей, давно не занимался тренингом реактивного срабатывания, привык считать себя всегда хозяином положения, стал самоуверенным, отяжелел и внутренне расслабился. От поверженного врага он не ждал ничего, кроме просьб о пощаде. Будь на его месте сам Крутов, он не оставил бы ему ни одного шанса выиграть схватку. Сватов же, уверовав в свою победу, недосягаемость и силу оружия, вместо того, чтобы встретить противника одной из систем боя, начал хвататься за пистолет и потерял драгоценные доли секунды на адекватный ответ.
Между ними было метров пять, Егор пролетел это расстояние за две десятых секунды, перехватил руку майора с пистолетом ( все тот же генератор, названный в разговоре «глушаком») и от души влепил ему пятерней удар в лицо, сплющивая нос, разбивая губы. Затем, не колеблясь и не давая опомниться, применил тот же эффективный прием, что и в коротком поединке с телохранителем — удар ногой в пах, а закончил контрольным добивающим ударом ребром ладони по болевой точке над ухом. Прислушался к звукам, долетавшим сквозь дверь камеры, вооружился, прихватив «бердыш» и «глушак» майора и автомат телохранителя. Болели ребра, — умеет бить, гад! — живот, грудь, голова, саднили разбитые губы, хотелось пить, а потом лечь на пол и забыться, но Егор преодолел приступ слабости и склонился над телохранителем Сватова. Потряс парня, пошлепал его по щекам, дождался, пока у того откроются глаза.