И все-таки она хорошая!

Панов Михаил Викторович

Вовс — вовсе — во вс — во всё

И вот оказывается, что традиционный принцип в орфографии помогает более резкому разграничению слов. Смотрите:

пна — пень,

слезам — слзать,

тшить — тесать,

тло — тёлка,

Федр — ёдор,

мipo — мира…

Традиционная орфография сохраняет те отличия, которые уже исчезли из живого языка. Поэтому традиционная орфография всегда означает яркую различаемость слов [56] . Спросят: если какие-то отличия исчезли из живой речи, а все-таки она понятна слушателю, то зачем они в письме?

56

Эту сторону традиционной орфографии подчеркивал (в беседе с корреспондентом) Л. Н. Толстой. Он сказал: «Мы берем слово сразу нашим взглядом, не разбивая его на слога; и потому для всякого читающего

каждое слово, обладая своеобразным написанием, имеет свою особую физиономию, которую ей создают именно эти и э… Благодаря таким «личным» признакам, которыми одарены слова при современном правописании, я получаю возможность читать быстро. Если же написание станет однообразным, т. е. каждое слово лишится своих личных признаков, то узнавать мне это будет труднее, и, конечно, читать я буду медленнее…

Дело привычки, говорите вы?.. Привыкнуть к этому, действительно, можно и не трудно, но что процесс чтения от этого сделается медленнее, так это тоже очевидно… А это было бы очень печально».

Разговариваем мы всегда в определенной обстановке, которая сама много сообщает говорящему. Кроме того, есть воздействие интонации, мимики; кроме того — возможность переспросить… Все это помогает сразу и без труда понять собеседника. А письмо должно полагаться только на свои силы — и поэтому письменная речь, лишенная могучих и многочисленных помощников, всегда требует большей различительности, большей противопоставленности знаков, чем устная речь. Что для устной речи не нужно, излишне, избыточно, то полезно для письменной речи.

В книге Д. Н. Ушакова «Русское правописание» (М., 1911) сопоставляются разные типы правописания. Посмотрите и сравните их. Строго историческим здесь названо то правописание, которое мы называем традиционным

Традиционная орфография иногда позволяет различать слова, которые в речи совершенно совпадают по звучанию. Вы знаете их: ожог и ожёг, Орел и орел, Любовь и любовь. В старой нашей орфографии таких случаев было гораздо больше. Один из сторонников буквы составил такой списочек:

слъ — селъ (мп. ч. от село)

во вс — во всё

сло — село

вдние — веденiе

извсти — извести

Вна — вена

сть — есть

отвсны — от весны

в овc — вовсе

и так далее: список длинный [57] .

Сторонники традиционной орфографии все время подчеркивают ее основное (и, вероятно, единственное) достоинство: она увеличивает контрасты слов, она позволяет письменно разграничивать одинаково звучащие слова. Крупный теоретик орфографии Я. К. Грот писал: «Чем менее будет случаев возможного смешения понятий в письменном изображении слов, тем письмо будет совершеннее. Для избежания такого смешения служит часто и употребление буквы в окончаниях слов. Так отличаются например формы: искреннее и искренне, свжее и свже, синее и сине, в поле и в пол [58] .

57

«Русский филологический вестник», 1904, № 1–2, Пед. отдел, стр. 19.

58

Я. Грот. Филологические разыскания, т. II. Спорные вопросы русского правописания от Петра Великого доныне. СПб., 1876, стр. 376.

Староста Цап

Иногда эту заслугу традиционной орфографии даже преувеличивали. Вот рассказик, помещенный в одном старинном журнале. Этот журнал яростно нападал на всех, кто пытался освободить наше письмо от буквы ъ.

В Перемышле был старостою некий Cap (Sar), чех по национальности. Однажды приходит он в гости к Григорию Яхимовичу, епископу. И когда, попивая чаек, они заговорили на ученые темы, староста давай толковать, будто в русской азбуке много лишних букв, например твердый знак. «Владыка берет лист бумаги, пишет на нем: Сар — и отдает оное старосте для прочитанья. Тот читает, конечно, Цап, однако

ученый владыка оспоривает и утверждает аподиктически, что то родовое имя старосты (а цап по-украински означает козел). Староста, разумеется, вытаращил глаза и говорит, что хозяину но годится так обижать своего гостя. Но владыка, милостиво желая его образумить, добавляет снисходительно до слова Сар букву ъ: Саръ, и тем наставляет гостя о превеликом значении «ничтожненькой» буквы ъ. Добродушный Сар убедился и никогда больше не выступал против буквы ъ».

Так ъ помог разграничить латинское сочетание букв Сар и русское Саръ. Однако искусственность этого рассказа бросается в глаза. Нарочно выбран Перемышль — город около границы между польскими землями и украинскими, где равно употребительны были и русское и латинское письмо. Нарочно взято слово вне контекста — ведь любое соседнее слово показало бы, какой это текст, русский, украинский или польский.

Да, традиционные написания индивидуализируют общий облик слов — и тем облегчают чтение. Но велик ли выигрыш?

В разных языках он может быть различным. Например, во французском языке омонимов [59] значительно больше, чем у нас. И разграничивать их в письме есть большая нужда, нежели в нашей орфографии. Вот ряд омонимов; звучат они одинаково, но имеют разное значение: sang, sens, cent, sans, sens, sent, s'en, (per)cant. Таких рядов во французском языке очень много. Хорошо, что традиционная орфография их разграничивает.

Есть смысл в том, чтобы эти однозвучные слова, встречающиеся стаями, писать по-разному, используя возможности традиционной орфографии. У нас же они встречаются не так часто, и поэтому необходимость в традиционных написаниях у нас значительно меньше.

59

Т. о. разных слов, одинаково звучащих.

Художник и хдожник

Традиционные орфограммы разнообразят письменный облик слов — и тем облегчают чтение. Хорошо. Но до какой же степени надо увеличивать контрастность слов? Если идти по этому пути, не останавливаясь, то можно забрести очень далеко.

Многие и забредали. Один чудак предлагал различать написания борются и борятся: борются материально, мускульно, например боксеры; по борятся с предрассудками; так же надеются и надеятся. И не только сам так писал этот чудак, но и в учебниках своих, в руководствах настаивал на таком различении. Верно, что слово борются употребляется в разных значениях; но различия всегда ясны из контекста. Зачем же это чрезмерное усердие?

Излишнюю склонность к разграничительным написаниям хорошо осмеял один из учителей:

Уже Грот «установил» различие между масляный и масленый, ветряныи и ветреный и проч. Создаются уже «ученые» споры. Грот ест масляную кашу на масленой неделе, а Кирпичников [60] — масленую кащу на масляной неделе. Остается изобретательным умам предложить во славу науки за-сыпатъ яму, но засыпать в полночь, или отличать произведение сомножителей от произвидения Пушкина, или произвдения шума и произведния фабрики и т. д.

60

Я. К. Грот и А. И. Кирпичников — авторы орфографических руководств.

Роман Брандт иронизировал: если так уж нужно все орфографически различать, то надо восстановить древние буквы  (юс большой) и (юс малый). И писать: художникъ — если художник хороший, и хдожникъ, если он плохой.

Шутки-шутками, а все же верно: по дорожке разграничения можно далеко зайти. Ну, например, настаивать на использовании букв, употребляющихся только в одном слове: буква сразу будет отличать такое слово от всех других. (С ижицей почти что так и вышло: она была более или менее обязательна только в слове мvро.)