И Всюду Тьма

Мандельбаум Алена

Его сердце билось яростно, словно хотело прыгнуть в руку Аны. И сердце Аны вторило ему:

— Ваши слова так непривычны, что кажется они принадлежат другому, тому кто еще не научился говорить, ведь ему никогда не давали право слова. Но я чувствую то же, когда я с вами, и я счастлива, что, наконец, и вы позволили себе открыться.

— Но разве ты не влюбилась в мою сдержанность, спокойствие? Кажется, с утра я подумаю, что вел себя недостойно, — Кеннет погладил Ану по волосам.

— И в сдержанность, и в усталость, и в обещание откровенности. — Она потянулась

к нему и скользнула губами по его щеке. — Вы можете со мной говорить обо всем, — она прошептала ему на ухо и почувствовала его пальцы, рисующие линию вдоль позвоночника.

Дыхание сбилось, а Кеннет лег на пол, потянув ее за собой, позволяя устроиться на его груди.

— Это довольно удобно, — хихикнула Ана.

— Я старался. Как прошло твое свидание с младшим принцем?

— Вам надоели разговоры по душам, теперь захотелось поревновать? — Ана вернула вопрос.

— А есть к чему?

Кеннет прижал ее к себе, пробуждая чувства, которые она скрывала даже от себя.

— Как сказать…

Глава 84. Несовместимы

Вероника явилась раньше, чем газетчики ступили на городские улицы. Накануне за разговорами Ана и Кеннет не заметили, как задремали, и им пришлось размять и вылечить Светом затекшие мышцы, чтобы окончательно проснуться. Покинув кабинет, они направились в свои покои, но Вероника уже шла навстречу по коридору, размахивая газетой.

— Расследование о Николь опубликовано, как и обещала! — громко объявила она, а Ана невольно съежилась от резкого звука ее голоса, а затем пришло предвкушение: Церковь получила первый удар, причем сразу в фундамент.

Приободрившись, Ана встретила взгляд Вероники. Ее ноздри еле заметно подрагивали, и, ни говоря ни слова, она судила Ану за ее внешний вид, за ночь вне своей спальни, за то, что та посмела претендовать на внимание и близость. Словно скальпелем, она вскрывала все несовершенства.

— М-м, хорошо, — кивнул Кеннет, — подожди, пожалуйста, в столовой. Я постараюсь побыстрее спуститься, но мне надо хотя бы одежду сменить.

Ана старалась не замечать осуждающих глаз, сгорала от желания выхватить газету и поскорее узнать детали, но, проявив чудеса терпения, она взялась за чтение только когда спустилась к раннему завтраку.

В центре главной страницы сиял заголовок: «Скандал в Церкви: первосвященник запятнал себя грехом!». Ана торопливо открыла выпуск:

«Неопровержимые свидетельства доказывают, что Его Святейшество, поклявшийся хранить целибат, имеет незаконную дочь! Она служит в Инквизиции, где использует свою власть, чтобы нарекать проклятыми тех, кто ей неугоден.

Эти обстоятельства не только удивляют, печалят и разочаровывают, но и бросают тень на всю Церковь. Тот, кто должен быть примером морали и нравственности, нарушил закон Святца.

Затворничество первосвященника, о котором ходило много слухов, теперь обретает зловещий смысл. Неужели это не благочестивое уединение с молитвой, а бегство от гнева Божьего и людского суда? Не снизошло ли наказание на Его

Святейшество, и не постигнет ли оно всех нас? Сила Света, даруемая Святцем, не терпит нечистоты, и кто как не Глава Церкви должен быть доказательством для Всевидящего и Всеслышащего того, что мы достойны его любви?

Читайте подробности в нашем расследовании».

— Ну как? — горделиво спросила Вероника, смотря в глаза графу.

Но первой затараторила Ана:

— Это гораздо лучше, чем я могла представить! Вы смогли найти свидетелей и отследить весь жизненный путь Николь — они не смогут это опровергнуть!

Под напором восторга в ней распутался узел несправедливости. Пусть не руками Аны, не на ее глазах, но первосвященник, веривший в свое непоколебимое могущество, понесет возмездие. Его образ мерцал перед ней жалким огарком, обреченным на неминуемое угасание. И душа наполнилась нестерпимым, но в то же время сладостным чувством торжества.

— Спасибо, — Ана обратилась к Веронике, — я безмерно благодарна за все, что вы для меня сделали.

Баронесса хмыкнула.

— Я для тебя ничего не делала, только для Кеннета и для себя.

— Ты опять за свое, — вздохнул граф, — мы можем позавтракать без ссор?

Ана уперлась взглядом в тарелку и начала есть. Она не даст разрушить свою внутреннюю гармонию натиском чужих слов. Было бессмысленно ждать, что Вероника будет с ней дружелюбна, хоть в последнее время их столкновения и стали больше похожи на обычный разговор.

— Ни в коем случае, я совершенно спокойна, — растягивая гласные, сказала баронесса, — просто мне показалось, что, пока я надрывала спину, собирая информацию и готовя выпуск к печати, мой жених проводил ночи с другой. Я где-то неправа? — она перевела взгляд с Аны на Кеннета.

— Мне искренне жаль, что мои чувства к Ане расстраивают тебя, но не забывай, пожалуйста, что между мной и тобой отношения сугубо деловые, — размеренно ответил граф.

— Чувства, значит… вот и подтверждение, — Вероника нахмурилась на долю секунды, но потом ее лицо просветлело, — не переживай, я не собираюсь бороться за твое внимание, — она повернулась к Ане, — а ты меня удивляешь, не понимаю, что в тебе такого, что мужчины так стремятся к тебе?

Ана дожевала и проглотила кусок хлеба, который чуть не застрял в горле. Она недоумевала, с чего баронесса решила завести такой откровенный разговор. Один взгляд, дуновение мысли — Ана собиралась направить Тьму в разум Вероники. Не с целью навредить, но лишь для того, чтобы утолить любопытство.

— Только попробуй! — Вероника стукнула ладонью по столу, сбивая Ану.

— Как вы догадались?

— Ты совершенно безыскусна. Чем еще твой не моргающий взгляд мог быть? Но я серьезно заинтересована в ответе. Ты же пустышка. Как так выходит, что принц всю жизнь по тебе сохнет, Кеннет теперь переменился, и даже Фабиан жалуется мне и боится, как бы с тобой ничего не случилось. Ответь мне, раскрой тайну. Не терпится узнать, на какой уровень мне нужно опуститься, чтобы заинтересовать собственного жениха.