И вырастут крылья

Кадуцкая Татьяна Владимировна

Я фыркнула: лихо вывернулся мой Тёмочка! Ещё и родное Управление разрекламировал!

Репортёр понятливо кивнул.

– Сегодня вас сопровождает отец?

Камера поймала высокого мужчину, чьи виски уже посеребрила первая седина, – Илья Воронцов.

– Нет, он присутствует здесь вместе с остальными советниками его величества, – ответил Артём и коротко кивнул, собираясь уходить.

Но репортёр не унимался:

– В последнее время появились слухи о том, что у вас новая спутница? Не хотите приоткрыть завесу тайны? Кто это?

Воронцов лишь загадочно улыбнулся. А у

меня сердце птицей забилось в груди: это же я!

ВОРОНЦОВ

От приклеенной улыбки уже сводило мышцы. СМИ – неизбежное зло каждого, кто хоть как-то интересен зрителям. Я не исключение, из-за своей фамилии и высокого положения отца. Сколько себя помню, папарацци всегда были рядом: вынюхивали, выискивали. Попробуй влипнуть в какую-нибудь историю – и спуску не будет! Это другим можно покутить и поразвлекаться насколько фантазии хватит. А таким, как я, сначала надо позаботиться о безопасности, а потом уже отдыхать. Со студенческих времён привык скрываться от проныр-журналистов, которые готовы были под одеяло залезть, чтобы узнать, с кем я сплю и в каких позах. Защитные пологи и иллюзии научился создавать чуть ли не самыми первыми! В итоге о Воронцовых СМИ знали только то, что хотели сами Воронцовы.

На последний вопрос журналиста изобразил вежливую, заученную улыбку.

– Без комментариев!

И, попрощавшись, направился к отцу.

– Останешься на фуршет?

Он кивнул.

– Ненадолго.

Мы не спеша прохаживались среди приглашённых гостей, вежливо раскланиваясь со знакомыми. В последнее время нам редко удавалось поговорить. Отец целыми днями пропадал в Совете. А я из Управления не вылезал, домой приходил только переодеться. Ну и к Даше иногда заглядывал. О ней родители не знали. Они уважали мою личную жизнь и не лезли без необходимости. Понимали, что мелкие проблемы я в состоянии решить сам, а по серьёзным вопросам всегда посоветуюсь с ними. Тем более мой младший братец не давал им расслабиться! Этот шалопай опять влез в историю! Что за характер?

– Теперь понимаю, почему он мне столько дней не звонил! – я тряхнул головой и тихо спросил у отца: – Ты вмешался и на этот раз?

– Нет, – Илья Воронцов скупо улыбнулся. – Порой карцер бывает красноречивее родительских наставлений, а кулаки старшекурсников убедительнее материнских слёз и просьб.

Но я всё-таки переживал за этого балбеса.

– Кита не сильно помяли?

– Ничего серьёзного, – успокоил отец. – Разве что чувство собственного достоинства малость потрепали. Зато теперь наш мажор боёвку не прогуливает. Ещё и на допзанятия записался.

– Сессия скоро, – напомнил я.

– Ты недооцениваешь брата, Артемий. Он не так слаб, как кажется, – возразил отец и не выдержал: – Это всё мать виновата! С детства ему в ж. пу дула. Маленький да маленький!.. Вырос охламон!

Я с улыбкой слушал отца, прекрасно зная, как он на самом деле переживает за близких. И маму ценит, несмотря на редкие походы налево. Как сыну мне, конечно, было обидно за мать, но как мужчина я понимал отца: нельзя всю жизнь довольствоваться одной женщиной. И то, что он тщательно скрывал свои загулы, было не только ради собственной репутации, но и ради

спокойствия жены. Насколько мне известно, за последний год у отца вообще любовниц не было. Может, остепенился?.. Или проблемы с потенцией? Окинул родителя внимательным взглядом. Нет, выглядит бодро! Да и за здоровьем он всегда следил. Наверное, умерил аппетиты, и теперь хватает жены. Вот и славно!

И я, наконец, прислушался к тому, что говорил отец. Тем более, речь пошла обо мне.

– …Не могу не сказать, что удивлён твоим решением, – сейчас он выглядел откровенно растерянным.

– Считаешь это глупостью? – усмехнулся я.

Но отец был серьёзен как никогда:

– Ты понимаешь, чем чреват твой выбор?

– Да.

– Давно решил?

– Ещё в белояре.

– Я видел вас вместе, – признался родитель. – Случайно… В городе… Только не думал, что всё так серьёзно.

Нервный смешок сорвался с моих губ. Я сам не ожидал. Даже не предполагал, что так удачно всё сложится… По телу пробежала сладкая дрожь предвкушения. Везучий я сукин сын!

Отец похлопал меня по плечу.

– Что ж, Артемий, надеюсь, ты понимаешь, что делаешь. Будет трудно, – предупредил он. – Это затронет буквально всё: нашу жизнь, наш бизнес, наш круг общения. Всё изменится!.. Ты готов рискнуть?

«Нет!» – на секунду внутри что-то дрогнуло.

– Да! – сказал я вслух.

Решение принято! Выбор сделан!

***

Я нетерпеливо поглядывала на часы, ожидая Артёма. Он обещал прийти к обеду, а потом вместе с нами погулять во дворе. И пропал! На него это не похоже. Как бы чего не случилось! Я посмотрела на остывший обед. Ещё раз греть?.. На всякий случай подошла к окну, вглядываясь в лица вечно спешащих прохожих. Воронцова среди них не было. Я меряла шагами кухню, изредка выглядывая в комнату, где играла Лина. В итоге так накрутила себя, что, когда раздался гилайонный звонок, подпрыгнула, больно прикусив язык. Морщась, приняла вызов.

– Слушаю!

Это был Воронцов.

– Даш, извини! Я сегодня задержусь. Гуляйте без меня.

– Что случилось?.. Снова рейд?

– Хуже!

У Артёма был такой убитый голос, что я перепугалась не на шутку.

– Что?!

– Мама упросила сопровождать её в забеге по магазинам. Добила слезами, что взрослым детям она не нужна, – мрачно проговорил мужчина и признался: – Я думал, управлюсь за пару часов, но, похоже, влип надолго…

Артём обречённо выдохнул, смиряясь со своей участью. А я засмеялась.

– Это же мама! Конечно, она скучает, – и пожелала на прощание. – Иди и хорошо проведи время.

Воронцов перевёл дух. Наверное, он ждал и боялся, что я устрою скандал.

– Даша, ты лучшая! – и весело подмигнул. – С меня подарок.

– Не надо!

– Мне так хочется.

Мужчина отключился. Несмотря на лёгкий осадок, я понимала Артёма. Он не только мой. У Воронцова есть родители, брат, друзья. И требовать, чтобы он сидел рядом со мной сутки напролёт, глупо и эгоистично. К тому же мужчины не любят чувствовать себя связанными, им нужно ощущение свободы. По крайней мере, что-то такое говорила бабушка Ирке, когда ту бросил очередной ухажёр.