И заблестит в грязи алмаз
Шрифт:
– Стой. Так ты же говоришь, там авария. А если менты уже приехали? А ты тут по обочине гонишь. Щас вот и будешь им объяснять и доказывать, что у нас по-другому никак.
– Йе-е-е-е-еп, голова, ну ты ваще не шаришь, – усмехнулся Радик, доставая Айкос из кармашка между сиденьями. – Во-первых, инфа олмост сотка, что еще не приехали. Это все-таки российские гайцы, ду нот форгет. Во-вторых, даже если все-таки приехали, то они с головой – со своей головой в смысле, а не с тобой – будут в делах, йеп, делах. Не станут же они стопать оформление ДТП в середине процесса и гнаться за обочечником. В-третьих, даже если все-таки погонятся, то мы на новой «икс-пятой» бэхе, а они максимум на олдовом
Изложив нешарящему свое видение, Радик затянулся паром из уже подготовленного к использованию курительного устройства и, даже не удосужившись опустить стекла авто, выдохнул порцию «значительно менее вредного, чем сигаретный дым» табачного аэрозоля прямо внутрь салона, превратив таким незамысловатым образом свой экземпляр продукции «Баварских моторных заводов» в смертоносный газенваген. Мигом заполонивший газовую камеру тошнотворный аромат вонючих носков и подгоревшей кукурузы так больно ударил Энвидию в нос, что ему на мгновение поплохело. Испытав приступ тошноты, он не мешкая потянулся к спасительной кнопке стеклоподъемника за глотком свежего уличного воздуха.
– Йеп, в-четвертых, и что самое главное, я на фулл доверии, – выпуская очередную партию отвратного пара из легких, в качестве козыря привел наисильнейший неоспоримый аргумент равнодушный оператор передвижной газовой камеры, не обращавший на мучения высунувшейся из бокового окна задыхавшейся жертвы ровным счетом никакого внимания.
– Я очень сильно надеюсь, что то, что ты сказал про погоню от ментов, было просто шуткой, – перекрикивая ветер, выразил свою веру в лучшее узник автомобиля-душегубки, который, сделав выбор из двух равнопривлекательных альтернатив, описываемых в высшей математике теоремой Эскобара, предпочел вдыхать уж лучше вздымаемые с обочины пыль и грязь, нежели скверно пахнущую смесь, от которой у него на глаза наворачивались слезы.
Ничего не ответив и лишь загадочно улыбнувшись, Родион продолжил гнать вперед по обочине, один за одним опережая простаивавших в пробке, в его терминологии, «дятлов-терпил». Интуиция его не подвела: проезжая мимо аварии, ребята увидели, что наряд ДПС на место происшествия действительно все еще не прибыл. В целости и сохранности доехав до поворота на опушку, обочечники свернули с трассы и скрылись в глубине лесной чащи. Через несколько минут они, при помощи немецкого кроссовера одержав уверенную победу над российским бездорожьем, достигли пункта назначения и запарковались на просторной лужайке неподалеку от того самого дерева, в ветвях которого застрял коптер с привязанным к нему пакетом с комплектующими, любезно одолженными из рандомэксовской кладовки.
Сообщники вышли из машины и быстро направились к одинокой сосне. Энвидий на ходу задрал голову кверху и взглянул на неуклонно надвигавшуюся на них чернющую тучу. С ужасом осознав, что в любой момент мог начаться проливной дождь, он резко обернулся и обратился к плетшемуся позади Рязанову, который, едва прекратив курить Айкос, теперь в условиях шквалистого ветра пытался прикурить зажигалкой уже обыкновенную сигарету:
– Нам надо как-то до дождя успеть. Не дай бог запчасти через пакет водой зальет.
– То есть тебя, йеп, только твои запчасти волнуют. А на то, что у меня точно так же под дождем коптер щас окажется, который, кста, скорее всего, стоит даже дороже, чем все твои железки долбаные, вместе взятые, тебе ваще похрен, – с неудовольствием воспринял реплику товарища Радик, в неравной борьбе с ветром наконец сумевший поджечь сигарету.
– А почему это железки долбаные мои? Вообще-то, если ты забыл, мы оба затеяли всю эту операцию,
– Ah shit, here we go again [10] … – жадно затянувшись дымом, со все тем же сельским акцентом гнусаво проговорил Амадеевич и, выдохнув густое облако, развил мысль: – Вот душнила-то, йеп. К слову прицепился ванс эгейн. Мои, твои, наши – не в этом суть, дура.
– А в чем суть, дура? – озлобленно передразнил Сапог.
– Йе-е-еп, ты тупой, что ль? В том, что коптер тож сэйвить от дождя надо.
– А че ему будет-то?
– Не, йеп, ну ты точно тупой, – грубо произнес хозяин дрона, с удалью заправского техасского ковбоя перекидывая сигарету из одного уголка рта в другой. – На нем в дождь нельзя летать. Если ты, голова, не в курсе, он не вотэрпруф, его замкнуть может, – пояснил новоявленный рандомельский Клинт Иствуд и громко раскашлялся, перебрав с затяжкой.
10
– Ну ты, конечно, как всегда, нашел самое подходящее время, чтобы покурить, – прокомментировал кашель друга Энвидий, все ближе и ближе подбираясь к обозначенному Родионом дереву сквозь невысокую траву. – С учетом того, что ты толком не успел Айкос изо рта вынуть. Подождать-то ведь и покурить после того, как снимем, никак нельзя было.
– Да ты прост не шаришь, йеп. Я Айкосом не накуриваюсь. И хорош, йеп, душить.
Оставив позади широкий луг, подельники вплотную подошли к сосне и посмотрели вверх. Сапожников, оценив обстановку, обнадеживающе заключил, что положение их вовсе не было таким печальным, как ему до того представлялось со слов Рязанова: квадрокоптер с пакетом висел примерно на середине длины ствола, на высоте около семи метров от земли. Не успел он обрадоваться данному обстоятельству, как на его голову сразу же приземлилась дождевая капля с подокравшейся тучи, недвусмысленно обозначив начальную фазу дождя.
– Все. Пипец, – понуро пролепетал Маркович, – дождь пошел. Давай срочно сюда телефон свой и лезь наверх. Может, еще успеем до того, как разойдется.
– В приложухе разберешься, надеюсь? Ниче эксплэйнить не надо? – отдавая свой айфон, поинтересовался Родион, уже успевший скинуть куртку и засучить рукава на кофте.
– Если что, подскажешь сверху, – начальническим тоном распорядился Энвидий. Заметив, что его никотинозависимый союзник все еще травит легкие и, очевидно, даже не задумывается о том, чтобы принести не до конца использованную по назначению табачную продукцию в жертву предстоящему важнейшему делу, он с тревогой и опасением в голосе полюбопытствовал: – А ты сигарету, случайно, выкинуть не хочешь перед этим? Реально зависимый, что ли? Только не говори, что так наверх собираешься лезть. Ты совсем дурак?
– Йе-е-е-е-еп, не души, – лаконично отрезал Радик, которому было банально жалко выкидывать докуренную всего до середины сигарету, и который самонадеянно рассчитывал совершить успешное восхождение на доселе никем не покоренную вершину с оною во рту.
«Господи, ты вообще какие-нибудь другие выражения знаешь? – задал вопрос сам себе Сапог, не решившийся озвучить его вслух, дабы не раздражать и так уже разозленного им напарника. – Вот заладил-то со своим "душнила", "не души". Совсем словарного запаса нет, чтобы мысли свои выразить. Что бы ни происходило, на все случаи жизни одна и та же дебильная фраза к месту и не к месту. Ситуации все разные, а у него все под одну гребенку».