И занавес опускается
Шрифт:
Никакого эффекта.
— Дайте мне взглянуть на ту иголку.
Я выполнил его требование.
Осторожно сжимая иглу через хлопчатобумажную перчатку, он надел её на маленький шприц из собственного саквояжа и надавил на поршень. Из среза иглы показались крошечные капельки жидкости.
На лице доктора отразилось сначала удивление, а затем ужас. Два слова — всё, что он нам сказал. Больше не требовалось ничего.
«Горький миндаль».
Мы с Малвани поражённо переглянулись; оба понимали, что это значит. Вкус горького
Уилкокс отрывисто бросил своему помощнику:
— Где носилки? Этого человека нужно перенести.
— А что с женщиной наверху? — озадаченно уточнил помощник врача.
— Она может подождать. Ей уже не помочь, — Уилкокс поднялся на ноги и вытер лоб. — А вот у этого мужчины, я думаю, ещё есть шанс.
Он снова взглянул на своего пациента.
Дэвид Марвин был в сознании, но его пребывание в этом мире держалось на волоске.
— Куда мы можем его перенести?
— А ближайшая больница не подходит? — спросил Малвани.
Доктор резко дёрнул головой.
— Никакой больницы. У нас нет времени. Нужна кровать, куда я смогу его уложить и оказать помощь.
Державшийся всё это время позади мистер Штраус вышел вперёд.
— Рядом с холлом есть комната для отдыха леди. Там есть диваны.
— Отлично. Итак, мне нужна горячая вода. И бренди. И много вёдер.
Никто не двинулся с места.
Уилкокс удивлённо посмотрел на столпившихся людей.
— Лучше бы вам всем поторопиться, — он бросил на нас многозначительный взгляд. — Как вы видите, время есть абсолютная ценность.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Студия местных новостей, здание «Таймс», 42-ая улица.
Нужно было проверить, получили ли в «Таймс» очередное письмо от убийцы.
Честно говоря, я был рад занять себя чем-то.
Здание «Таймс» располагалось рядом с театром «Новый Амстердам», а находясь в холле театра и шагая от стены к стене, как загнанный лев, я ничем не мог помочь Марвину.
Войдя в студию новостей «Таймс» второй раз за неделю, я был поражён: в воскресенье днём обстановка здесь была такая же оживлённая, как и в пятницу вечером. Репортёры остервенело печатали за столами, пытаясь вовремя сдать колонки новостей и выполнить указания редакторов.
И вряд ли сегодня их вышло намного меньше, чем вчера.
Было лишь одно отличие: в отсутствие Иры Зальцбурга настроение у работников было заметно лучше.
— Гибсон! Ты уже закончил со своей частью про последнюю волю Сьюзан Б. Энтони? — прокричал голос из первых рядов в студии местных новостей издательства газеты «Таймс».
— Почти, босс! — ответил молодой парень, сидящий за столом неподалёку от двери, и поправил сползшие на кончик носа очки.
— Да сколько тебе времени надо, чтобы набросать парочку связных предложений о том, что она оставила всё своё состояние на развитие избирательного права у женщин? — пробурчал тот же голос.
Я
Райли нигде не было видно, а вот Джек Богарти сидел в одиночестве за покерным столом.
— Как ты умудрился так быстро закончить, Джек? Дай угадаю: набросал коротенькую заметку о цирковых слонах, которые сейчас приехали в «Гарден»?
Мужчина низенького роста тихонько и по-доброму рассмеялся в нос.
Я вспомнил, что видел развешанные по городу плакаты с анонсом представлений цирка Барнума и Бейли на Мэдисон-сквер-гарден этой весной.
Джек усмехнулся.
— Не-а. Слоны — это развлечение, а не искусство. Даже Зальцбург не заставит меня писать про цирковые номера с гиппопотамами.
— Поспорим?
Это произнёс мужчина с торчащей изо рта сигарой.
— Ты сделаешь то, что захочет Зальцбург. И всегда будешь делать, несмотря на свои разговоры.
Джек рассмеялся, взял со стола колоду карт и начал профессионально её тасовать.
— Я делаю это за бесплатные билеты в оперу.
— Хватит уже, у нас куча работы, — прервал их мужчина с гнусавым голосом.
Богарти пожал плечами.
— Как бы то ни было, моя работа заключалась в ретроспективном обзоре оперного сезона, который закончился прошлым вечером. Большую часть статьи я написал ещё вчера, и мне оставалось лишь добавить кусочек про вчерашнее представление.
Мужчина, которого я не видел, пробурчал что-то о том, что Джеку всё даётся слишком просто.
— Не спорю. Но моя статья с множеством снимков получила полразворота на третьем листе газеты, — произнёс Богарти, лучезарно улыбаясь. — Кстати, кто хочет быстро раскинуть партейку, пока я не ушёл домой?
— Только не я. Особенно после того, как ты обыграл меня прошлый раз, — покачал головой мужчина с сигарой.
Джек снова рассмеялся, но смех затих, когда он увидел меня.
— А, детектив Зиль, — протянул он, откладывая в сторону колоду карт. — Что вас привело сюда?
— Один простой вопрос, — ответил я. — Но чтобы его обсудить, нам лучше поговорить без свидетелей, — кивнул я на остальных репортёров.
Я понимал, что они, вероятно, и так все знали об убийствах в театрах и о письме с предупреждением, направленным в «Таймс» на прошлой неделе. Но это не значило, что я жаждал обсуждать своё расследование перед всеми сотрудниками прессы.
— Конечно, — легко согласился Джек. — Пойдёмте в кабинет босса, его сегодня всё равно нет. Я так понимаю, вы получили записку от Джека?
Я покачал головой.
— Мы не получали никакой записки: ни я, ни капитан Малвани. Когда он её оставлял?
— Сегодня утром около десяти часов, кажется, в Девятнадцатом участке. А, не важно. Вы всё равно здесь.
* * *
Джек уселся в кресло Иры Зальцбурга, крутанулся вокруг своей оси, а я плотно прикрыл дверь офиса.