И занавес опускается
Шрифт:
Фроман, закипая, поднялся, подошёл ко мне и посмотрел в глаза. Он стоял всего в метре от меня, и я осознал, насколько он крупный мужчина.
Но я не отступил, хоть и услышал за спиной сдавленный удивлённый возглас Изабеллы.
В конце концов, он фыркнул:
— Никто никогда со мной так не разговаривает.
— Мистер Фроман, — мелодично произнесла Изабелла, — мы пришли не воевать с вами. Нам нужна ваша помощь.
Мужчина повернулся к Изабелле, и я заметил, что выражение его лица смягчилось, а гнев улетучился.
— Давайте снова присядем, — Изабелла жестом указала на кресло рядом
— Хммм…
Фроман уселся в кресло.
— Синдикат преуспевает, потому что никто не знает моих актёров лучше, чем я. Это они делают меня успешным.
— Мы знаем, что даже сегодня вечером вы репетировали пьесу с одной из актрис. Это обычное дело? Похоже, это требует от вас затрат личного времени, — произнёс я.
— Конечно.
Он смотрел на нас с изумлением, не вполне понимая, куда мы клоним.
— А каким образом вы их выбираете? — поинтересовалась Изабелла. — Вы ведь, очевидно, не можете одарить всех своим вниманием.
Фроман покачал головой.
— Нет, я выбираю мужчин и женщин, у которых есть талант, большие амбиции и любовь к театру. С меньшими требованиями невозможно достичь больших высот в этой профессии. Но если у них есть всё перечисленное, то я подыскиваю им роли, которые позволят им сиять на сцене.
Он с любопытством на нас посмотрел.
— Вы сейчас упомянули лишь «актрис». Да, действительно, моей последней находкой была Мод Адамс. И я возлагаю огромные надежды на юную леди, которая репетирует сейчас роль Джульетты в гостиной. Но неужели вы никогда не слышали о Джоне Дрю? Или о Уильяме Джилетте? Они — главные созданные мной звёзды.
Фроман сиял от гордости.
Имена были мне знакомы, но я ничего не знал о карьере этих актёров или их сотрудничестве с Фроманом. Хотя это было легко проверить.
— Элиза Даунс была первой жертвой, поэтому давайте с неё и начнём. Она когда-нибудь удостаивалась вашего личного внимания? — спросил я.
Чарльз Фроман медленно сцепил пальцы в замок.
— Личного внимания? Да, она была милой девочкой. И неплохо справлялась со своими ролями. Но она была бабочкой-однодневкой.
— Что это значит?
Форман посмотрел на нас и Изабеллой, словно прикидывая, сможем ли мы понять то, что он собирается сказать.
— В мире театра встречаются два типа женщин. Мужчин, конечно, тоже, но их я встречаю реже. Первых ведёт единственное — любовь к сцене. Они будут посещать каждую постановку и спектакль, даже если сами никогда не смогут в них сыграть. Но если дать им шанс, и при условии наличия у них хоть малейших врождённых талантов — их честолюбие не будет знать границ. Ими движет не жажда славы или богатства, а необходимость художественного совершенства, насколько каждый из нас может к нему приблизиться.
Он печально покачал головой.
— Возможно, они мечтают затмить всех вокруг, возможно, их привлекает очарование происходящего, но длится это всё лишь до тех пор, пока они не осознают, сколько труда нужно вкладывать в театр.
— И каким образом вы узнали всё это о мисс Даунс? Вы не могли быть хорошо с ней знакомы, а актёров и актрис в театре сотни, не так ли?
Фроман посмотрел мне прямо в глаза.
— Я лично оцениваю каждого нанимаемого актёра. Никаких исключений. Я изучаю их прошлое. Поручаю своим менеджерам контролировать рабочий процесс, оценивать способности и прогресс каждого работника. Вы встречались со Львом Айзманом. Он — моя правая рука, и всегда помогает мне с выбором кандидатур.
— И ни один менеджер ещё не допустил ошибку? — с подозрением смотрел на Фромана.
Но тот лишь пожал плечами.
— На самом деле, всё просто. У меня есть определённые правила, и я прошу своих работников их соблюдать. И актёр либо соглашается на это, либо нет. Это несложно. Весь вопрос в обязательствах и желании быть частью театра.
— И что это за правила?
— Повторюсь, правила довольно просты.
Фроман поднял руку и начал один за другим загибать пальцы.
— Актёры всегда должны быть готовы к выступлению. Они обязаны и среди ночи помнить свои роли и партии. Никогда не опаздывать — ни на репетиции, ни на сами представления. Я не разрешаю задерживаться им после полуночи, если на следующий день они должны играть. К тому же, — осторожно добавил Фроман, — мои люди должны понимать, насколько важна для успеха их репутация. Любые сплетни и слухи вне театра могут сказаться на их репутации в стенах моего заведения. Поэтому я настаиваю на безукоризненном поведении во всех сферах жизни и не терплю свободных взаимоотношений с противоположным полом. А ещё лучше, если у моих прим не будет серьёзных личных привязанностей, которые могут помешать их преданности профессии. К тому же, некоторые поклонники перестают восхищаться замужними или женатыми актёрами. Работать в театре — значит не давать угасать воображению и мечтам зрителей.
Я вспомнил фразу Алистера о флирте с Мод Адамс. И о том, как быстро она его пресекла.
Похоже, теперь я знаю почему.
— А что насчёт тех, кто не является вашими ведущими звёздами, но прилежно исполняет свои небольшие роли? — спросил я.
— Остальные актёры могут иметь личные привязанности, если они не доставляют неприятностей и не выставляются напоказ.
— Насколько я понимаю, мисс Даунс не была уж очень предана вашему делу?
Ответ Фромана был вполне определённым:
— Нет.
— И как на это смотрел синдикат?
Фроман прищурился.
— Что вы имеете в виду?
— Было ли место в вашем театре для такого случайного и необязательного актёра, как мисс Даунс? Или она была на грани увольнения?
Несколько долгих секунд Фроман не поднимал на меня глаза.
Я внимательно следил за малейшими изменениями его мимики, хотя такого человека было очень непросто читать. На первый взгляд он казался человеком прямым, очень амбициозным и преданным своему делу и своим людям.