И жили они долго и счастливо...

Березин Алексей

— Э-э…

— И кстати, от вас ужасно пахнет. Вы что, пили?.. Вы водите корабль пьяным?

Капитан нервным движением дернул полу своего камзола, пытаясь прикрыть висящую на поясе флягу с ромом.

— И вообще, вам следует помыться, — заключила герцогиня. — От вас разит, и в бороде крошки.

Капитан отряхнулся.

— Вы свободны, идите, — махнула ему рукой герцогиня. — Распорядитесь, чтобы в каюте прибрали. На обед пусть подадут баранину, тушеную с овощами, и салат. Вино красное.

— Что? —

удивился капитан.

— Я говорю: обед через час, — сказала герцогиня.

Она достала из складок платья маленькую записную книжку в переплете из телячьей кожи и перелистнула несколько страничек. Потом перевела взгляд на капитана и приподняла бровь.

— Вы еще здесь?

Капитан открыл рот, чтобы что-то сказать, но слова застряли где-то на половине пути. Так, с открытым ртом, он развернулся и покинул каюту. Вслед ему донеслось:

— И не хлопайте дверью!

Он аккуратно притворил за собой дверь.

На палубе к нему подскочил боцман.

— Сэр! Матросы интересуются, когда мы начнем дележку добычи.

— Отставить, — огрызнулся капитан. — Дележку начнем, когда я скажу. Для начала отправь кого-нибудь на камбуз, передай коку, чтобы не позже, чем через час, накормил пленницу. Да пусть постарается, как следует, жратва должна быть — первый сорт, а не эти его обычные помои. У нас тут герцогиня, а не какая-нибудь хавронья.

Боцман вытаращил глаза.

— Это с каких пор мы кормим пленников, словно королей, сэр? — спросил он.

— С этих самых! — огрызнулся капитан. — И еще отправь к ней в каюту юнгу, пусть подметет там.

Боцман раскрыл рот.

— Уж не влюбились ли вы часом, сэр? — с ужасом спросил он.

— Что? — вздрогнул капитан. — Тьфу ты! Конечно нет, осел! А ну, отставить разговорчики. Выполнять!

Он окинул взглядом паруса, задержался на рулевом, скользнул глазами по носовому такелажу. Оставшись довольным увиденным, капитан зашагал, постукивая деревянной ногой, к баку.

За его спиной послышались удивленные голоса и какой-то шум. Обернувшись, он увидел, что с юта поднимается герцогиня. Матросы зашушукались и прекратили работать. Плотник Каннингем, чинивший фальшборт, брезгливо сплюнул в море. Герцогиня, в свою очередь, бросила презрительный взгляд на команду и прошла уверенным шагом к борту.

— Эй, человек! — не оборачиваясь, она поманила пальцем матроса Бинса. — Что это за безобразие?

Ножкой в замшевой туфле она поддела бухту тонкого каната, небрежно сваленную рядом с бортом. Бинс заморгал, не зная, что ответить. Спас его капитан, подскочивший к пленнице.

— Сударыня, — начал он. — У нас не полагается, чтобы пленники разгуливали по палубе…

— А, вот вы где! — перебила его герцогиня. — Я спрашиваю, почему такой бардак на корабле? Столько бездельников, и некому прибраться?

— Мадам…

— Паруса грязные.

Вы вообще стираете когда-нибудь паруса?

— Мы собирались, но…

— Перила борта исцарапаны, и все в занозах.

— Это называется планшир, сударыня…

— Я сама знаю, как это называется, — гневно отрезала герцогиня. — Почему не отполировано?

Капитан оглянулся, ища поддержки у матросов, но те смотрели на него и герцогиню, раскрыв рты. Каннингем опустил молоток, боцман закурил свою трубку, даже рулевой на шкафуте обернулся, чтобы лучше видеть происходящее.

— Это все из-за абордажных крючьев, — промямлил капитан. — Они, знаете ли, царапают борта…

— Ничего не хочу знать, — махнула рукой герцогиня. — Эй, вот вы, который с молотком!

— Я? — удивился плотник Каннингем.

— А кто же еще! — рявкнула герцогиня. — Когда закончите там с ремонтом, потрудитесь отполировать перила.

Плотник выронил молоток себе на ногу.

— А вы почему курите на борту? — накинулась герцогиня на боцмана. — Вам что, не объяснили, что вы находитесь на деревянном судне? Вы вообще знаете, что курение — главная причина пожаров?..

— Я… — начал было боцман, но договорить ему не удалось. Герцогиня выхватила трубку у него из рук и швырнула за борт.

— Каждый, кого я застану за курением, будет строго наказан, — сообщила она. — Вы, любезный, останетесь сегодня без ужина. Вам ясно?

Боцман непонимающе посмотрел на капитана. Капитан счел необходимым вмешаться.

— Я прослежу, сударыня, чтобы боцмана оставили без сладкого на неделю, — заявил он, отчаянно подмигивая боцману. — Может, вам удобнее будет у себя в каюте?

— Чепуха, — сказала герцогиня, снова поворачиваясь лицом к открытому морю. — Мне необходим свежий воздух, у меня моцион.

Неторопливо она прошествовала вдоль всей палубы, устраивая выговор то одному матросу, то другому. Смитсон получил от нее замечание за неопрятный вид, а Бинс, снова подвернувшийся под горячую руку, был отчитан за плевок в море. Капитан следовал за герцогиней по пятам, то и дело оправдываясь за некрасиво натянутые снасти и смолу на такелаже.

— А это еще что такое? — возмутилась герцогиня, указав на якорь, подтянутый к борту. — Почему весь в водорослях?

— Но это же якорь! — развел руками капитан.

Герцогиня отмахнулась.

— Оставьте свои оправдания, милейший, — заявила она ледяным тоном. — Чтобы к утру был начищен до блеска.

Лишь через четверть часа герцогиня наконец покинула палубу. Спускаясь по лестнице, ведущей на ют, она обернулась и добавила:

— А палубу подмести! — и скрылась в своей каюте.

Капитан вытер лоб рукавом камзола.

— Я же говорил, — громко сказал плотник Каннингем. — Баба на корабле — к несчастью. Говорил я, или нет?