I. Артефактор Лёвэ. В шашки с Судьбой

Самсонова Наталья

Глава 21

Один, задержать дыхание, два-три, вдох, четыре-пять выдох. Я дышу на счет, вдыхаю носом и выдыхаю ртом. Из семи противников осталось шесть. Один впитывался в плотный ковер, и Оками-сан единственный из бойцов обошел зловонную лужу. Я прижалась спиной к стене и на цыпочках прошла так, чтобы ни краем не зацепить влажного пятна.

– Лёвэ, что впереди?

Голова гудит, удерживать зрение на грани и в реальности одновременно – сложная задача.

– По магии пусто.

Мы

продвигаемся по коридору. Здесь нет места для спешки – Оками придерживает меня за локоть, отодвигает себе за спину. Андор стоит за правым плечом Гората, в его руках горит та самая сфера что превратила мага-нелюдя в отвратительное желе. Мастер Киран немного в стороне от нас, его трость превратилась в короткое копье. И алые магические отсветы в гранях металла не дают заподозрить его в миролюбивости.

– Два огонька, за углом, это маги. С ними что-то тусклое, оттененное. Отходят. Перегруппировываются.

Мы выходим в круглый зал. Малая приемная, здесь, среди колонн оплетенных живыми растениями мэр скромно принимает докучливых просителей. Кто же сегодня примет здесь нас?

– Ловушка,- выдыхаю я.

Оками бросает меня за ближайшую колонну. Удар о холодный камень выбивает воздух из легких. Марципан рвется в бой. Сквозь шерсть просочились длинные иглы. Пес стал похож на демонического дикобраза. Капающая с оскаленной пасти слюна оставляла на мраморе следы.

– Трое за колонной с алыми розами. Лепнина такая, странноватая.

Шипение, плевок. Сгусток багрового пламени с копья Кирана обращает колонну в пепел. Две размытые тени скользят в стороны от него, один летит в лоб. Голубой отсвет защиты отбрасывает противника в сторону. Я закусываю костяшки пальцев, вжимаюсь в безучастный мрамор. Жадно шарю глазами, отслеживая что колдун сошелся в схватке с близнецами.

– Они идут парами, огонь и тень,- не представляю чем это поможет и что значит, но вдруг наведет на мысль.

Один из противников колдуна распадается зловонной жижей. Распадается лишь для того, чтобы через секунду собраться воедино.

– Вашу мать! Лёвэ!

– Я здесь причем?! – опрометчиво подаю голос я.

Кажется, это тот момент когда вступление в бой оправданно, или как там сказал Сфалер. Сфера огня влетает нелюдю в грудь, обтянутую камзолом цветов рода Бриушти. Пламя пожирает ткань, оставив противника невредимым. Ему сносит голову Андор и, спеша на помощь Горату, успевает бросить:

– А в бане ты тоже подглядываешь?

Нечто темное, так видится с грани, скользит к нам с потолка. Оно похоже на клубы дыма над затухающим пожарищем.

– Наверху!

Это похоже на кошмарный сон – несколько десятков изломанных человеческих фигур подобно чудовищным паукам сползают по колоннам. Мы собираемся в центре зала. Мужчины заталкивают меня к себе за спины, прикрывают. Но первые же удар разбрасывает нас в разные стороны. Ударил сам воздух, молотом разметал тела-игрушки.

Перекатываюсь

через плечо. Черта с два, я до кровавой юшки загоняла себя, я училась драться не для того чтобы подохнуть прячась.

Толстый браслет на запястье, сплетенный из осколков бритвенных лезвий, скрепленный все тем же стрейском, становится коротким, подвижным клинком. С каждым ударом мое орудие теряет частицы себя. Осколки остаются в ранах, распадаются на мельчайшие частицы и несутся по кровотоку до самого сердца.

– Огонь это прототип, тени – копии,- те нелюди что обладают огоньком, скрытым в грудной клетке, умирают. Теневые облака, чернильно-черные с точки зрения грани, восстанавливаются. И пропадают стоит умереть прототипу.

– Мы не видим кто из них кто,- коротко произносит Киран.

– Прикройте, пять минут.

Но это услышал не только мастер. Нелюди осознали во мне противника и бросились, силясь пробить защиту.

– За-ащ-щем сра-а-шшае-сся? Сссесхра,- невнятно прошипел один из обладателей огня. И я взмолилась своей богине, чтобы никто кроме меня «сестра» не услышал. То есть, Господу, да, я молюсь Единому Богу и Церкви, матери нашей всеблагой.

Горат только ругнулся, увидев, что я начала молиться. Пусть так, но и нелюди сбавили атаку. Я выкручиваю свое мировосприятие на максимум и вливаю силу в трепещущие огни противника, подкрепляя все это иллюзией. Замыкая в круг, я не позволяю им разорвать оковы моей магии. Сложно сражаться с тем, что не несет прямого вреда.

– Молодец,- Оками-сан спокоен, он вновь хвалит меня, одним словом вселяя уверенность.

Теперь каждый из близнецов-нелюдей рассыпает вокруг себя искры, похожие на те, что вылетают в небо из костра. И противник перестраивается, огненные уходят назад, выставляя вперед прототипов.

Андор горбится, прижимая руки к животу и резко распрямившись выпускает черный луч в потолок. Горат в длинном прыжке хватает меня и Оками за вороты, утаскивая под мощный щит Кирана. С высоты, со свистом и воем летят острые, тонкие иглы. Они до середины впиваются в мрамор, не щадят противника. Одна из них пробивает мою левую ладонь насквозь. Мой крик гаснет под сводами зала.

Нелюди не чувствуют боли. Ни стона, ни всхлипа. Горат и Киран методично добивают тех кто еще жив, и каждая смерть сопровождается звоном – исчезают прототипы.

Морда Рвача, а это не привычный мне Марципан, испачкана черной, вонючей кровью. На иглах остались ошметки кожи и чего-то омерзительного. Собрав волю в кулак, я укладываю ладонь на жесткие, холодные выросты и показываю в улыбке зубы:

– Таким ты мне нравишься тоже.

Пес запрокидывает морду и воет.

– Огни! Много, прямо, позади, справа и слева! – Они появляются неожиданно, и мы, дезориентированные вновь замираем в центре зала. В панике я срываю голос, на глазах вскипают слезы. Мы ведь почти победили.