Иаршрут призрака
Шрифт:
- Виноват, товарищ подполковник, - перебил я начальство, - но ведь советские войска вошли в Афган только в семьдесят девятом году? Да и «Вымпел» образовался лишь в восемьдесят первом...
- Вот именно!- странно, но Галкин даже не сделал мне замечания, что я его перебиваю, а он этого ох как не любит.
– Хотя бы вы это заметили, товарищ Громов.
- Получается, что полиции выдали недостоверную информацию?
– в разговор вмешался Лунин. Тоже странно - этот всегда молчит до тех пор, пока ему не дадут слово.
- Получается, что так. Но самое интересное: они запросили дело некого Васильева Анатолия Сергеевича - его и в помине
- То есть на водителя автобуса завели ложное дело?
– у меня все мысли запутались в морской узел, который получится развязать как минимум через два-три дня.
Галкин развел руками. Мол, сам ничего не понимаю. Лунин тоже сидел тихо, тарабаня пальцами левой руки по столу. Вот я и ответил на свой вопрос: зачем старлей звонил мне в пять утра и требовал в девять часов быть на рабочем месте. Только сейчас вопросов стало куда больше.
То, что сотрудники полиции не знали годы, когда наши войска вошли в Афганистан и образовался отряд «Вымпел», еще можно объяснить - деревня. Может, учителя выкидывали из программы эти события (не считая спецотряда КГБ), дабы не нагружать школьников. А может, и школы там не было вовсе. Вариантов много, но они сейчас - не самое главное.
- Нам удалось выяснить, - прервал молчание Галкин, - кто сообщил ложные сведения. Это сотрудник информационной безопасности лейтенант Воронов, который пропал. Очевидцы сообщают, что вчера он поздно вечером, часов в одиннадцать, вышел из своего автомобиля, прозвучало пять выстрелов, а после - ничего. Ни машины, ни Воронова, ни того, в кого он стрелял - вообще ничего не нашли, кроме гильз от личного оружия.
- А свидетели не заметили ничего странного?
– спросил я.
- Да. Есть одно: яркий свет. Говорили, что такой яркий, слепил глаза не хуже солнца. В общем, делаем так, - подполковник встал, достал из сейфа две папки и один сверток.
– Лунин, ты отправляешься в этот отдел информационной безопасности и к месту, где последний раз видели этого Воронова. Узнай все, что сможешь. А ты, - Галкин положил передо мной папку со свертком, - поедешь сейчас же в эту деревню Глухую, и разнюхаешь кто и зачем всем этим интересовался.
Выйдя из кабинета, я сделал глубокий вдох и выдох: почему-то мне стало жарко и трудно дышать. Лунин вытер с лба капли пота и направился к лифту. Я заскочил в свой кабинет, забрал сумку и быстрыми шагами догнал своего командира.
- Он обогреватели, что ли, себе там наставил?
– произнес я, нажимая кнопку лифта, дверцы которого тут же открылись. Теперь мы спускались на парковку.
- Да уж, жара еще та!
– согласился старлей.
– Тебе не кажется, что это дела немного... странное? Деревенские менты интересуются сгоревшим водителем, им дают ложную информацию про Афган и «Вымпел», теперь пропадает этот Воронин. Бред какой-то. Еще деревня эта... Глухая.
- Да, как-то странно все это. Я сам ничего не понял. Ладно, как что-то выяснишь - сразу позвони мне, а я - тебе, как только все выясню.
Выйдя из лифта, я попрощался с Луниным и направился к своей машине. «бумер Х5» достался мне по наследству от отца, когда тот помер от рака печени. С тех пор мне не то что противно, а страшно видеть алкоголь в глаза. Пиво, правда, сам иногда пью, но не больше трех бутылок за один месяц. Отключив сигнализацию, я сел на водительское место, завел двигатель и открыл
А что за сверток? Снаружи небольшая этикетка с надписью:«Лейтенанту МВД Сазонову. Деревня Глухая, остановка Поликлиника. Ровно в полночь». Что за фигня? Я в ФСБ курьером работаю что ли? На кой черт начальник следственного отдела по особо важным делам посылает меня отвести запечатанный сверток за семьдесят километров от Москвы?
Я уже не знал, что думать. Расстегнув сумку, вытащил кобуру с "Береттой", проверил магазин - полный. И еще два лежат в специальном чехле. Так, надо бы поесть сначала. Открыв контейнер с сухпаем, первым делом я выпил банку с энергетиком: ехать предстояло больше ста километров, а я почти не спал эту ночь. Съев армейские хлебцы и тушеную говядину, завел автомобиль, просматривая маршрут до деревни Глухая.
Добрался до пункта назначения лишь к трем часам: пробка тянулась от самого МКАДа и до поворота с шоссе. Дальше ехал минут десять, пока не увидел мотель «Глухой покой». Преждевременно светить свой мобильный (если тут вообще имелись такие аппараты и компьютеры) не хотелось, а из мотеля можно вполне спокойно позвонить в местное отделение полиции: там наверняка какая-нибудь информация должна была просочиться. Захлопнув дверцу «бумера» и включив в нем сигнализацию, я вошел внутрь. А я думал, что такие места можно увидеть лишь на стройке или при сносе дома: грязь едва ли не на каждом шагу, пыль на столе администрации, на потолке паутина, столы едва держатся, на столах давным-давно засохшие цветы, которые теперь трудно было определить. С трудом верилось, что тут кто-то вообще может обитать. А может, здание давно пустует? А если и нет, какие тут комнаты, если парадная в таком виде? Теперь понятно, почему тут никто не останавливается и все номера свободны (на стенде висели все ключи от номеров). Если верить данным карты, то население тут около пятидесяти душ, но никак не больше ста. По слухам от гаишников сюда последний раз заезжали около трех месяцев назад. На чем держится тогда эта развалюха?
На стене висел телефонный аппарат с диском для набора номера. Я снял трубку - к моему удивлению телефон работал. Прокрутив номер 02 (вряд ли тут отличатся, сменив привычный всем номер на более блатной), я стал слушать гудки. Секунд через тридцать наконец-то дежурный снял трубку:
- Полиция. Сержант Карпов. Слушаю вас.
- Дежурный, - я решил попробовать вставить люлей этому лентяю: все-таки вместо меня и его начальник мог звонить, а он там хорька давит, - почему заставляйте себя ждать? Вы там спите что ли?
- Кто говорит?
- Следователь по особо важным делам лейтенант Громов.
- Ну да, а я Василиса Прекрасная, - видимо, сержант уже совсем забыл про службу и приходил на нее как к себе домой.
- Ты совсем охренел там, дебил?!
– закричал я в трубку.
И понял, что идея плохая: едва не оглох от собственного эха. Не знаю, по каким законам физики тут живут, но звук не может так усилиться, даже если со всех заорать в пустом цеху.
- Где начальство, сержант?
- Уехали все. Куда - не могу знать.