Иаршрут призрака
Шрифт:
Перезарядив пистолет, я буквально вломился в мотель, переводя дуло из стороны в сторону. Позвал Марту Борисовну - тишина. Ушла что ли? Или тоже исчезла? Я поднялся на второй этаж и замер. Нет, здесь точно никого не было. Ключом открыл дверь, зашел в номер, держа пистолет наготове - никого. Поставив предохранитель, я убрал пистолет обратно в кобуру, начал складывать вещи обратно в сумку, повесил пальто на кресло и пошел умываться. Закончив водные процедуры, я посмотрел в зеркало. Видок у меня был, мягко говоря, как у зомби.
- Где ты сейчас и с кем виделся, Максим Александрович?
– спросил сам
Нет, я точно с ума схожу. Где-то вдали прогремело. Если сейчас пойдет ливень, а я сяду в машину - тогда точно домой в цинковом гробу вернусь. Скинув сумку с кровати, я прилег и закрыл глаза. Уснул, сам того не замечая.
Глава 3
Закрывая глаза, ты закрываешься изнутри в темноте.
Повернуться и уйти, скрыться из города… Это было бы самым мудрым решением. Я был не настолько мудр.
С ранних лет не любил, когда на меня смотрят. Особенно в глаза. Но сейчас я спал, поэтому в глаза мне явно не могли смотреть. Однако оставалось чувство, что в номере я не один, и этот незнакомец смотрел прямо на меня. От этого и проснулся.
Кого я ожидал увидеть? Марту Борисовну, Лунина, тех садистов в черных мантиях, плачущую девушку с мешком на голове, этого таинственного Сазонова - а напротив меня сидел какой-то старый полицейский. Погоны с кровати я не видел, но явно звание не ниже майора. На вид лет пятьдесят с небольшим, седые волосы, щетина на лице.
- Встали, товарищ лейтенант?
– голос неизвестного звучал подобно колоколу в закрытом тесном помещении - боль отдала в голову с такой силой, что пришлось сморщиться и руками схватиться за голову. Неужто перебрал вчера? Нет, я до сих пор помню вчерашние события.
- Звание, фамилия и ваши документы к осмотру - грозный взгляд и жуткий голос окончательно вывели меня из себя. Если знает мое звание - должен знать, где я работаю. Нет, эту шайку мусоров и психов пора ставить на место.
- Полковник Баранов, начальник отделения полиции номер сорок деревни Глухая. Одевайтесь и пройдемте с нами.
- Во-первых, я не увидел ваши документы, товарищ полковник. Если вы вообще тот, за кого себя выдаете...
- Сержант, - заорал Баранов. Я тем временем сел на край кровати, нащупав свою сумку.
В ней лежал лишь контейнер с сухпаем, а в нем - какая-то тряпка да неоткрытые консервы гречки с говядиной. Тряпку с чем-то тяжелым спрятал под плотную кофту, прикрывая это место рукой. Мол, живот болит, господа полицаи. В это время в комнату зашли двое. Не знаю, был ли среди них тот отморозок с рыбьей фамилией, которую сейчас почему-то не мог вспомнить, но сдаваться им просто глупо - хрен их знает, что там, в умах деревенский творится.
- В туалет-то можно на дорожку?
– надо было выиграть немного времени и внушить троице о моей «сдаче».
- Только быстро.
И мне это удалось. Закрывшись в туалете, я издавал звуки рвоты, хоть меня и не тошнило на самом деле. Старый трюк, но эти мало что знают про такие фокусы, поэтому поведутся однозначно. Что и произошло:
- Во как поет, - заржал один из молодых ментов.
– Бухой или после наркоты?
- Какая разница?
– сказал полковник.
– Вчера он и так напугал
- А что он натворил-то?
– вмешался разговор третий.
- Посреди ночи стрелять начал, а потом Кочегарке угрожать начал. Это медсестра видела - она же и позвонила нам.
Значит, автобуса с «бумером» никто не видел? И местные жители выставляют меня бандитом и маньяком. Не буду отрицать, что орал вчера на старуху. И дверь, которая открылась - лишнее доказательство, что в поликлинике кто- то был. Надо бы навестить гостей. А сейчас пора думать, что делать с этими оборотнями в погонах.
Развернув ткань, которую нашел в сухпае, я обнаружил свою «Берету» и две обоймы. И кто догадался пихнуть в еду пистолет, да еще обмотать тряпкой? Я точно помню, что оружие положил в сумку. Может Марта Борисовна? А зачем ей это? Она доверяла московскому незнакомцу из ФСБ больше, нежели местной полиции? Ну да, таким бы я тоже не доверил свою жизнь. Позже разберусь, что к чему, а пока включил до максимума напор воды, чтобы заглушить шум от перезарядки пистолета, хотя магазин и так был полным, а патрон находился в патроннике. Положив магазины с патронами в карман штанов, а «Берету» на раковину, я осмотрел маленький шкафчик с аптечкой, висевший над ней. В аптечке, к моему большому счастью, лежали маленькая пластиковая упаковка с обезболивающим и бинт. Положив пару таблеток в рот и запив холодной водой из-под крана, я умылся и выключил воду. За дверью явно начали что-то подозревать, так как кто-то из тех троих ходил взад-вперед около туалета.
Убивать никого не надо - по крайней мере, пока. Но без драки дело явно не обойдется. Головная боль прошла, силы вернулись - я был готов к бою. Пистолет держал в правой руке, накрыв его для маскировки полотенцем. Ну, пошли...
- Ну чего так до...
Закончить фразу сержант не успел - получил удар рукояткой по голове. Второй мент, видимо, захотел пострелять, начал снимать автомат с плеча. Но не успел: первый удар я совершил ногой в пах, а второй - коленкой в челюсть. Оба молодых полицейских лежали у моих ног без сознания. Баранов стоял сзади, не в силах от увиденного даже пошевелиться. Этим я и воспользовался: ударил подошвой берцев в грудную клетку, от которого, охнув, полковник упал на пол. Дальше делал все, что было за полгода службы после нейтрализации противника: забрал оружие, документы и надел на всех наручники.
Удостоверения были настоящими и подтверждали, что мои гости были из того самого отдела, куда я вчера заглядывал вечером. И откуда в меня стрелял тот сержант. Вот почему его фамилия ассоциируется с рыбой? Как же она звучала? Щукин, Сомов, Карпов... Точно! Карпов. Пора теперь поболтать тет-а-тет с этим полковником. Перевернув его на спину, я сел на кровать и задал вопрос:
- С какой целью собирались производить арест?
- Ты не забывай... у кого на... находишься, - кажется, я сломал ребро Баранову. Вот за что и люблю армейскую обувь: тяжелая и больно бьет. Вот только сейчас я перестарался. С другой стороны, в мае так же ударил одного мафиози, которому лет семьдесят было. А у нашего, похоже, проблемы со здоровьем, раз говорить тяжело.
– Гад... скоро тебя...