Ибн Сина Авиценна
Шрифт:
Книги погибали от войн, пожаров, наводнений, жестокости тиранов. При Цинь Ши-хуанди один ученый замуровал древнюю классическую книгу в стену своего дома, чем и спас ее, так как все копии погибли. Ею мы и пользуемся сегодня. А восьмидесятилетний Фу-Шен все бормотал непонятные слева. Восьмилетняя внучка записала их. Оказалось старик бормотал исчезнувшую книгу «Ши». А еще один ученый бежал в горы и там, встретив крестьянина, сказал: «Спаси! У меня в груди три телеги книг». — То есть знал наизусть три телеги-книг.
«Когда люди бездуховны, — любил говорить Цинь Ши-хуанди, — не знают своей истории, культуры, искусства, — их легче принудить к тяжелому труду путем поощрения и наград. И выгода
Вот так трагично складывается Приобретенный разум, бессмертие человеческой мысли. Благодаря таким подвигам мы глубоко, на несколько тысяч лет, а то и больше, осознаем себя.
Вот оно, то Хранилище, о котором писал Ибн Сина, и разве не прав он, говоря, что, ДЕЙСТВУЯ, то есть вовлекаясь в нашу повседневную жизнь, Хранилище это (Приобретенный разум) становится одним из первоначал мира, как воздух, вода, огонь и земля, — и может влиять на человечество. Вселенную?
О влиянии, которое сам Ибн Сина оказал на человечество и продолжает оказывать, говорят та любовь и та ненависть, те споры, которые до сих пор клокочут вокруг него. Кто он, Ибн Сина?
1, Философ натуралистического мистицизма (Л. Гарде, XX век).
2. Представитель иудейской традиции, основанной на идее трансцендентного бога (Е. Джильсон, 1932 г.).
3. Сторонник интеллектуального гностицизма.
4, Мыслитель материалистического мировоззрения, сумевший прийти к философскому монизму (Т. Тизин, Сирия, XX век).
5. Не был последовательным материалистом, но не был и законченным идеалистом…
Много еще перьев у Дракона… Считайте, Мусульманский мир опустил два моста: один на Восток — Беруни, другой на запад — Ибн Сина, Выдающийся ученый И философ средневековья Р. Бэкон высоко чтил Фараби, Ибн Сину и Аверроэса (Ибн Рушда), Альберт Великий, читая лекции в Парижском университете, на которые ломился весь город, или в Кельнском университете, где его прозвали Доктор Всеобъемлющий, комментировал Аристотеля так же, как комментировал его и Ибн Сина. Сигер Брабантский, последователь Ибн Сины и Аверроэса, тоже читал лекции в Парижском университете, что в Соломенном переулке. Но это был яростный вождь молодого яростного поколения, которое хотело возрождать не античность, а… духовность, обновлять испорченную религиозной схоластикой душу (anima curva). И могла это сделать, поняли они, только поэзия!
На Востоке первым это понял Ибн Сина. Своими философско-поэтическими хамаданскими трактатами, а также своей философией Любви он учил Запад подниматься на небо по СТУПЕНЯМ ПОЭЗИИ, Сигер, друг Данте, более 20 раз дословно цитировал Ибн Си ну и особенно потрясал всех своих учением о том, что бог не может создать ни одной истинно бессмертной вещи (и планеты разрушаются), а человек может. И излагал учение Авиценны (Ибн Сины) о бессмертии разумной души человека, возвращающейся после гибели тела в лоно Деятельного (Приобретенного) разума, написал даже книгу «О разумной душе», которую инквизиция судила, как и самого Сигера, и приговорила (и книгу и Ситера) к тюремному заключению. Вскоре Сигер был убит в возрасте около сорока семи лет. Данте выстреливает в самое сердце Инквизиции, поместив папу в Ад, а Сигера — в рай.
Знаменитую Флорентийскую академию, где Данте после смерти Беатриче провел 39 месяцев, возглавлял Марсилио Фичино — последователь
Учение Ибн Сины о бессмертии разумной души дает отраду измученному сердцу, потому что рождает мысль о возможности возвращений и встреч в веках. Это и понял Данте. В такой космической перспективе осуществляется истинная жизнь души, потому что мы рождаемся подчас не в той плоскости, в какой жила или живет единственная на всю Вселенную родственная тебе душа. Там, в Сокровищнице Высшего разума, над Иерархией, только и возможно встретиться. Но для этого надо пройти через ад плоти и материи. «Человеческий разум озаряется ангелом, ищущим духовной реализации — так, что ангел начинает персонально его вести», — пишет Ибн Сина. И об этом же написал Данте в своей «Божественной комедии».
В учебнике Падуанского университета Ибн Сина цитируется около трех тысяч раз! Считает себя последователем Ибн Сины и английской «замечательный доктор» Р. Бэкон (1214–1294) в шотландец Иоанн Скот (XIII век), и основоположник экспериментального знания англичанин Фрэнсис Бэкон (1561–1626), английский писатель Д. Чосер (XIV век) упоминает Ибн Сину в своих «Кентерберийских рассказах». Джордано Бруно говорит об Авиценне в своих диалогах «О причине, начало и едином».
А. Гуашон, историк философии, XX век, говорит: «Неизвестно ни одной работы какого-либо мыслителя европейского средневековья, автор которой не определял бы своего отношения к философии Авиценны. Чем глубже мы изучаем их учения, тем больше убеждаемся, что Авиценна был не только источником, из которого они исходили, но и одним из учителей их мышления. Он был в числе немногих высочайших авторитетов, к которым обращался Запад после св. Августина, Аристотеля и Бонавентуры. Вне всякого сомнения, его теории обсуждались и опровергались, но степень их влияния такова, что никто не может сказать, КАКОЙ БЫЛА БЫ ТЕНДЕНЦИЯ ЗАПАДНОЙ МЫСЛИ В СРЕДНИЕ ВЕКА, НЕ БУДЬ АВИЦЕННЫ». Это написано в 1969 году.
Церковник Рейман в XVIII веке поместил Авиценну в один ряд с главнейшими еретиками человечества: Д. Бруно и Коперником.
Под перекрестным огнем находился Ибн Сина — в О запада в него стреляли и с востока. Газзали своей критикой, конечно, способствовал вскрытию противоречий философии Ибн Сины, очищению и углублению философии как науки, и Гегель недаром сказал: «Газзали — остроумный скептик, обладал великим восточным умом», но современный иранский философ Муса Амид говорит и другое: «Из-за нападок Газзали мусульмане всех стран отвернулись от философии и, не стесняясь, называли Ибн Сину опасным».
Мусульманский мир после Газзали стал постепенно закрывать свои окна и двери, и невозможно без содрогания читать Ибн Халдуна, написавшего в XIV веке гимн равнодушию: «Последнее время до нас доходят слухи, что в стране франков и на северных берегах Средиземного моря пышно расцвели философские науки. Говорят, что их там вновь глубоко научают и преподают в многочисленных школах.
Существующие систематизированные изложения этих наук, как говорят, носят всеобъемлющий характер, знающие их люди многочисленны, и изучают их многие… Только аллах знает, что происходит там на самом деле… Однако ясно, что проблемы физики не имеют никакого значения в наших религиозных делах. Поэтому нам следует забыть о них».