Ибо прежнее прошло (роман о ХХ веке и приключившемся с Россией апокалипсисе)
Шрифт:
– Да что тут вообще происходит?
– Леонидов возмущенно всплеснул руками.
– Ты чего ищешь?
– Это ты сейчас патефон заводил?
– Какой еще патефон? Делать мне больше нечего.
– Ну, ты слышал, как патефон играл?
– Нет, - покачал он головой.
– Да как ты мог не слышать?!
– разозлился Харитон.
– У тебя же форточка открыта.
– Ей-богу, не слышал. А чего ты, собственно, нервничаешь?
– И к окну ты тоже не подходил последние полчаса?
– Не подходил. Да у меня работы по горло, - кивнул
– Ты можешь толком объяснить, в чем дело?
Харитон молчал и смотрел в глаза Леонидову, пытаясь различить в них отблеск лукавства.
Леонидов работал у него в отделе первый год. А до этого вообще нигде не работал. Прошлым летом окончил он московский юридический институт, и почему направлен был на работу в Зольск, для многих до сих пор оставалось загадкой. Дело в том, что отцом его был никто иной, как Серафим Иванович Леонидов комиссар безопасности второго ранга, начальник отдела УГБ НКВД. Ходили слухи, будто Алексей поссорился с отцом из-за каких-то своих московских проказ, и за это был им сослан в Зольск, но Харитон знал, что все это ерунда.
Леонидов смотрел на него изумленно-невинным взглядом.
– Ладно, - буркнул, наконец, Харитон.
– Ты домой не собираешься еще?
– Какое там, - махнул он рукой.
– С обеда сижу над этими "воинствующими". И до утра еще буду сидеть, чтобы на выходные голова не болела. Старик, кстати, не давал тебе читать циркуляр?
– Насчет "Союза безбожников"? Я не просил. А что?
– Любопытно было бы узнать, централизованная это кампания или его личное рвение, - Алексей посмотрел на часы.
– Между прочим, можно его уже, наверное, поздравить, как ты думаешь?
– Успеешь...
– Харитон подошел к окну, помолчал, глядя в него.
– Сейчас по кладбищу ходила какая-то женщина, - сказал он через некоторое время, не оборачиваясь.
– Женщина?
– удивился Леонидов.
– Как же она туда попала?
– Ты меня спрашиваешь?
– Кого же мне еще спрашивать? А что, хорошенькая?
– Ничего, - ответил Харитон, подумав.
– Странно это все вообще-то.
– Так ведь это... Сегодня ж у нас пятница, Харитоша, тринадцатое число. Это ж обязательно должно было случиться что-нибудь странное. Ну, всякая там чертовщина.
– Во-первых, уже суббота.
– Неважно! Полночь, да еще и полнолуние. Слушай! оживился Леонидов.
– У нас на даче лет пять назад в пятницу тринадцатого с потолка сорвалась люстра. Представляешь? Висела там сотню лет, а тут - ба-бах!
– вдребезги, весь дом загудел. Честное слово!
– Хватит ерунду молоть, - поморщился Харитон.
– Ты что, не веришь? Я тебе клянусь! Так там у нас на комиссарских дачах сплошной материализм. А тут и церковь, и кладбище под боком. А ты ее хорошо разглядел? Она во что одета была? Может, это было привидение?
– Привидение было само по себе. Воздушный шарик с простынкой... Ладно, все, я пошел, - направился он к выходу. Пока.
– Пока,
– До завтра. Буду теперь смотреть в окно.
Уже в дверном проеме Харитон подумал вдруг, что Леонидов улыбается ему вслед. Он обернулся. Леонидов доставал из пачки, лежащей на столе, папиросу и даже не смотрел на него.
Харитон спустился по лестнице до первого этажа и прошел к главному входу. Охранник, увидев его, поднялся со стула. Широкое скуластое лицо его было знакомо Харитону, но, как зовут его, он не помнил.
– Послушай, - спросил его Харитон.
– Тут у тебя сегодня женщина молодая не проходила - туда или обратно?
– Не-а, - покачал он головой.
– Вообще никто не проходил пока.
– Как это никто?
– Никто не проходил, товарищ старший лейтенант. Я ж только заступил в двенадцать. А до двенадцати Николай сидел - у него спросить нужно. Да и какие тут женщины ходят? Секретарши, буфетчица - я их всех наизусть знаю.
– Понятно, - кивнул Харитон.
– Если будет выходить незнакомая женщина, запомнишь, кто ей пропуск подписывал.
– Слушаюсь, товарищ старший лейтенант.
По парадной, устланной ковром лестнице Харитон поднялся снова в третий этаж. Он прошел по коридору и остановился у двери, ничем не отличающейся от прочих. Из-за двери раздавался стрекот пишущей машинки. Перед тем, как толкнуть эту дверь, Харитон одернул под ремнем китель, ощупал нагрудные карманы и застегнул пуговицу на одном из них.
За дверью, в ярко освещенной секретарской сидела за столом коротко стриженная девушка в зеленой вязаной блузке, сосредоточенно стучала по клавишам "Ундервуда". Секретарская эта была такая же комната, как и его кабинет, только по правую руку от входа была здесь дополнительно двустворчатая дверь.
– Лиза, привет, - чуть улыбнулся ей Харитон и кивнул на дверь.
– У себя?
– У себя, у себя. Нервничает только. С телефоном у него что-то творится - звонят ему, а ни слова не слышно. Ты постучись.
Харитон подошел к обитой черным дерматином двери и костяшками пальцев постучал по косяку.
– Да!
– раздался раздраженный голос из-за дерматина.
Харитон открыл дверь.
В просторном - с двумя большими окнами - кабинете стол был расположен в дальнем от входящего углу. Степан Ибрагимович, сцепив пальцы рук на столе, в упор смотрел на идущего по кабинету Харитона. Вид у начальника РО НКВД был мрачноватый.
Майор Степан Ибрагимович Баев был средних лет полноватый мужчина с совершенно круглой, недавно начавшей лысеть головой. На аккуратно выбритом лице его хранилось выражение энергичного, волевого, привыкшего руководить человека.
– Что там у тебя? Говори короче, - произнес он недружелюбно, когда Харитон подошел вплотную к столу.
– С Гвоздевым закончил?
– Почти уже. Заключение пишу. Сегодня закончу, - пообещал Харитон.
– Степан Ибрагимович, вы знаете, у нас тут какая-то женщина под окнами ходит.