Идеальная леди
Шрифт:
– Где он? – кричала она. – Это мой конь! Никому нельзя на нем ездить. Кто этот человек, который все время его забирает? Кто он? Кто?
– Один невоспитанный тип, – с ухмылкой подпирая языком щеку, отвечал конюх, на которого она набросилась. – Он сказал, что это его зверюга, а не твоя, и он будет брать коня, когда захочет.
– Нет, не его! А мой! – вопила леди Клоринда с побагровевшим личиком. – Я убью его! Это мой конь! И только мой!
Какое-то время конюхи подначивали ее, чтобы послушать, как она ругается, да и, по правде сказать, ярость украшала ее – щеки наливались румянцем, а черные глаза пылали огнем. В такие минуты в ней
– Тот человек поднялся на парадное крыльцо. Я видел его там минуту назад. А потом он вошел в дом.
Она повернулась и побежала искать незнакомца. Парадную часть дома она едва знала снаружи, так как ее всегда держали в западном крыле и под лестницей, а на улицу она выходила через черный ход. Она никогда не бывала в большом зале, где отец мог столкнуться с ней.
Она хорошо знала черный ход и направилась туда. Проникнув в дом, бесстрашно отправилась по коридору в те комнаты, которые еще не видела. Будучи своенравной и дерзкой, она все же была ребенком, и новизна отвлекала ее от гнева. То и дело она останавливалась, чтобы рассмотреть портрет на стене или потрогать какую-нибудь безделушку.
Наконец она добралась до главного холла, поднатужившись, распахнула тяжелую дверь, вошла и остановилась посредине, с любопытством оглядывая все вокруг. Здесь было интересно: по стенам, на черных панно из резного дуба, висели оленьи рога, лисьи лапы и хвосты, мебель и полы тоже были дубовыми. На всем лежала печать запустения и беспорядка, но было заметно, что когда-то это была роскошная комната, и она заслуживала лучшего ухода. Девочка обнаружила на стенах немало привлекательных трофеев, но поскольку не могла до них дотянуться – лишь смотрела и удивлялась. На старой дубовой лавке нашлась пара вещиц, на которые она могла наложить руку. Тотчас схватив их, она уселась на пол и принялась ими играть. Одной из вещиц был охотничий хлыст, которым она размахивала, пока ее не увлек пороховой рожок. В это самое время сэр Джеффри вошел в дом и, не глядя по сторонам, затрусил в столовую, чтобы как следует хлебнуть бренди.
Покончив с этим делом и закрыв буфет, он вернулся в холл. Первое, что он увидел – ребенка, который высыпает порох из рожка прямо на дубовый пол. Он не видел дочь с тех пор, когда, вскоре после ее рождения, нечаянно столкнулся у конюшни, а теперь обнаружил, что кто-то портит добрый порох, очень нужный, из последних запасов. За долгие годы он не вспоминал о своем отцовстве, за исключением тех неприятных моментов, когда приходилось оплачивать небольшие расходы. В юной преступнице он видел ребенка какого-то слуги, который забрел в его владения и сразу начал пакостить.
Он бросился к ней, схватил за руку и без малейшего усилия поднял на ноги, выхватил у нее пороховой рожок и отвесил ей звонкую затрещину.
– Ах ты дрянь! – закричал он. – Я тебе шею сверну, маленький жалкий звереныш! – и дернул за колокольчик так, как будто хотел оторвать проволоку.
Однако он плохо представлял себе, с кем имел дело. От яростного крика маленькой леди задребезжали стекла. Она подняла охотничий хлыст и накинулась на отца как тысяча чертей. Она била его хлыстом и далеко не маленькими ножками изо всей силы, изрыгая такие проклятия, которые сделали бы честь самому Доллу Лайтфуту1.
– Черт
От этого неистового напора сэр Джеффри убрал руку с колокольчика и захохотал во весь голос. Он ревел от хохота, пока она била его и поливала проклятьями. Слуги, заслышав колокольчик, а также обнаружив пропажу мисс Клоринды, поспешили в холл, чтобы застать там поистине великолепное зрелище – разъяренная маленькая мисс кусалась, царапалась и била отца чем попало, а он в это время надрывал себе бока от хохота.
– Кто этот маленький василиск? – рыдал он, вытирая слезы, бегущие по щекам. – Кто эта чертовка? Будь я проклят, кто она такая?
Оцепеневшие слуги переглядывались, не зная, что сказать, наконец запыхавшаяся нянька осмелилась открыть правду.
– Это мисс Клоринда, сэр Джеффри, – пролепетала она. – Последняя дочка нашей госпожи… Которая умерла в родах.
Можно сказать, что его хохот замер на середине. Он молча, с изумлением уставился на юную дикарку. Она, утомившись к тому времени, тоже замолчала и отступила назад, дыша ненавистью и открытым неповиновением. Ее глаза горели, как угли, голова была запрокинута назад, щеки побагровели. Вокруг злого маленького лица развевалась копна иссиня-черных кудрей, грозя вот-вот превратиться в змей Медузы.
– Черт бы тебя побрал! – снова закричала она. – Я прикончу тебя, старый хрыч!
Хохот сэра Джеффри возобновился с новой силой.
– Так тебя зовут Клориндой, девчонка? – сказал он. – А должны были назвать Джеффри, если бы не глупость твоей матери. Я никогда не видел такого злобного маленького чертенка и такого красивого.
Он подхватил ее с того места, где она стояла, и поднял на вытянутых руках, впитывая глазами ее сверхъестественную прелесть.
Глава III, в которой собутыльники сэра Джеффри поднимают тост
Она понравилась бы сэру Джеффри, даже если бы не обладала ничем, кроме красоты, крепкого сложения, сильных рук и высокого роста. Но неистовый темперамент и мальчишеские замашки так развлекли его и так польстили его грубым вкусам, что он воспринял ее как лучшую забаву на свете.
Он поставил ее на пол, позабыв о недавней стычке, и попытался помириться с ней. Поначалу ничего у него не вышло, девочка, насупившись, наблюдала за его попытками. Бренди зашумел в у него голове, и его потянуло на шалости, – выпитое всегда приводило его в игривое настроение. Ему казалось, что он дразнит молодого щенка или выбирает бойцового петуха. Он приказал слугам убираться на кухню, и те немедленно ретировались. Женщины были потрясены увиденным, а мужчины сдерживали смех до тех пор, пока не вернулись в людскую.
– Что мы говорили! – посмеивались они. – Однажды увидел эту чертовку, прочувствовал на себе ее крутой нрав, и дело сделано. С какой яростью она бросалась на него. Какое бесподобное зрелище! Она боялась его не больше, чем спаниеля, а он ревел от хохота так, что чуть не лопнул.
– Ну? Знаешь, кто я такой? – с ухмылкой спросил сэр Джеффри у девочки, усадив ее на лавку и выпрямившись перед ней во весь рост.
– Нет, – отрезала маленькая мисс.
Черные бровки у нее были сдвинуты, она смотрела на него, как на пустое место. Гнев в ее душе сменился интересом, вызванным веселым смехом этого человека, но она не собиралась показывать ему, что уступила или сдалась.