Идеальная леди
Шрифт:
– Я твой отец, – сказал он. – Ты задала порку собственному папаше, а рука у тебя тяжелая. А ну, дай взгляну.
Он взял ее за запястье и попытался приподнять рукав, но она натянула его обратно.
– Не вздумай меня ударить, – выкрикнула она. – Отстань!
Он вновь зашелся в приступе хохота. Маленькая рука была белой и сильной, как у русалки, а мышцами мог бы похвастаться не каждый мальчишка.
– Ну и ну! – воскликнул он. – Что за девка! И это в шесть лет. А ну возьми хлыст и ударь папулю еще раз!
Он поднял хлыст с пола, куда она его бросила, и вложил
– Где моя лошадь? – спросила она, и вопрос прозвучал, как королевское повеление. – Где она?
– Твоя лошадь? – повторил он. – И какая же из них твоя?
– Моя лошадь – Рейк, – ответила она. – Вороной жеребец. Тот человек сегодня опять на нем уехал.
При этом она ввернула несколько крепких выражений, пояснив, что сделает с наглецом, когда тот вернется. Ее слова привели сэра Джеффри в совершенный восторг.
– Рейк – моя лошадь, – с угрозой повторила она. – Никто, кроме меня, не смеет на нем ездить.
– А больше ничего не хочешь? – воскликнул сэр Джеффри. – Ты на нем не сможешь ездить, девчонка.
В ответ она облила его королевским презрением.
– Я спрашиваю, где он? – повторила она.
В этот миг за окном послышался шорох гравия, как будто застоявшийся конь перебирал копытами, и она вспомнила слова конюха, который говорил, что коня приведут к парадному входу. Немедленно соскочив с лавки, она выглянула в окно и с торжествующим криком поприветствовала своего любимца.
– Он здесь! – воскликнула она. – Я его вижу!
С этими словами она бросилась по каменным ступеням крыльца к жеребцу. Сэр Джеффри поспешил за ней, беспокоясь, чтобы конь не лягнул девчонку ненароком.
– Эй, держись подальше от копыт, черт тебя подери! – выкрикнул он.
Но она подбежала к огромному зверю и протянула к нему руки, в ответ Рейк склонил голову, отвечая на ее неуклюжую ласку. Она схватила его за уздечку и притянула еще ниже, чтобы хорошенько огладить, к чему жеребец явно привык.
– Это мой конь, – гордо повторила она отцу, когда он подбежал к ней. – Джилсу он не позволяет так себя гладить.
Сэр Джеффри смотрел на девочку с удовольствием.
«Сказал бы кто, я бы не поверил, – пробормотал он себе под нос. – Да разве это девчонка?»
– Я думал, что это мой конь, – обратился он к ней, – но теперь ясно вижу, что он твой.
– Подсади меня, – потребовало его новообретенное чадо.
– Ты что, раньше на нем ездила? – с изумлением спросил сэр Джеффри. – Скажи «папуля», тогда подсажу.
Она одарила его угрюмым и лукавым взглядом из-под густых ресниц, уверенная, что своего добьется, потому что на ее стороне был ум и проницательность маленькой ведьмы.
– Ладно, – промолвила она. – Подсади меня, папуля.
Сэр Джеффри не отличался быстрым умом, мозги его были затуманены многолетними возлияниями, но все же он оценил, как изящно и быстро она все взвесила и с каким хмурым видом согласилась на его предложение. От этого он снова взревел от восторга.
– «Подсади меня,
Он взял ее под мышки, и она привычно подпрыгнула, перекидывая ногу через седло, как только коснулась его. Вся она была горячность и волнение, поймала поводья, как опытный наездник и с таким увлечением, что отец невольно залюбовался ей. Она выпрямилась в седле, и лицо ее засверкало от несдерживаемой радости. Рейк, казалось, отвечал на переливы ее смеха так же чутко, как на движения ее рук. Казалось, она разбудила его и сразу привела в бодрое настроение. Он пошел по аллее легкой энергичной рысью, а она сидела на нем как влитая, твердо и бесстрашно, свободно пускала его в галоп, владея каждым его движением, не хуже конюха, которого давно уже превратила в своего преданного раба.
Если бы она была обычной шестилетней девочкой, то не смогла бы удержаться на крупе, но она правила лошадью, как истинный жокей, и сэр Джеффри, наблюдая за ней, громко хлопал в ладоши и ревел от восторга.
– Ты посмотри! – воскликнул он. – Ни у кого в графстве не найдется такой чертовки! Рейк – точно ее жеребец, пусть она на нем ездит. Я люблю тебя, девчушка, будь я проклят!
Целый час они провели во дворе, выезжая Рейка, а потом она отвела жеребца в конюшню и поставила в стойло между других лошадей. Ей было ясно, что большой человек, которого она сегодня покорила, был существом облеченным властью, его можно было использовать.
Вернувшись в дом, он приказал, чтобы девочка обедала вместе с ним, а когда она потребовала бренди и отхлебнула из кружки как заправский землекоп, он вновь разразился смехом, наслаждаясь ее дерзкой детской болтовней.
– Я не смеялся так с тех пор, когда мне было двадцать, – сказал он. – От смеха я, кажется, помолодел. Пусть остается со мной, раз уж попалась мне на глаза. Она меня развлекает, а с возрастом человеку становится все скучнее жить.
Он позвал служанку и отдал новые чудные распоряжения.
– Где она пряталась все это время? – спросил он.
– В западном крыле, в детской, где живет мисс Уимпол с мисс Барбарой и мисс Анной, – отвечала женщина, испуганно сделав реверанс.
– Теперь она будет жить вместе со мной, – сказал он. – Приготовьте бывшую спальню миледи и будете ей прислуживать.
С того часа судьба ребенка была предрешена. Он сделал ее своей игрушкой, баловал ее и во всем потакал до тех пор, пока она не привязалась к нему сильнее, чем ко всем слугам и конюхам вместе взятым. Впрочем раньше она никогда не изливала на окружающих слишком много любви, как будто чувствовала свое превосходство над ними, и никогда не показывала мягкости. А благосклонностью дарила только тех, кто служил ей лучше других, и, с ее стороны, это была именно благосклонность, а не привязанность. Конечно, она любила нескольких собак и лошадей, Рейк был особенно дорог ей, и вскоре примерно такое же место занял в ее сердце отец. Она подчинила его своим прихотям, повелевала им, как хотела, но в то же время повсюду следовала за ним и подражала ему так, как будто была дрессированным щенком спаниеля.