Идеальная
Шрифт:
Она попыталась выбраться из воспоминаний, но все ее члены были вялыми и бесполезными.
– Ты пытаешься забрать у меня все, - Эли говорила с такими теперь знакомыми интонациями и модуляциями.
– Но это ты не получишь.
– Не получу чего?
Ветер был холодным.
Спенсер вздрогнула.
– Да ладно, - уколола Эли, упираясь руками в бедра.
– Ты прочла об этом в моем дневнике, не так ли?
– Я не читала
– Мне плевать.
– Тебе совершенно точно не плевать, - сказала Эли.
Она наклонилась вперед.
Ее дыхание было мятным.
– Ты бредишь, - пробормотала Спенсер.
– Нет, я не брежу, - огрызнулась Эли.
– А вот ты - да.
Внезапно Спенсер вошла в раж.
Она наклонилась вперед к Эли и сжала ее плечи.
Эли выглядела удивленной.
– Друзья не пихают друзей.
– Что ж, может, мы не друзья, - ответила Спенсер.
– Полагаю, нет, - сказала Эли.
Она сделала несколько шагов прочь и развернулась.
Потом она сказала что-то еще.
Спенсер видела, что рот Эли двигается, затем почувствовала, что ее собственный рот двигается, но она не услышала ни слова.
И она знала, что бы Эли не сказала, это ее разозлило.
Откуда-то издалека донесся резкий треск.
Глаза Спенсер распахнулись.
– Спенсер, - позвал голос доктора Эванс.
– Эй,
Спенсер.
Первое, что она увидела, была дощечка с надписью в другом конце комнаты.
"Я знаю только то, что я ничего не знаю"
Затем в поле зрения появилось лицо доктора Эванс.
На нем было неуверенное, озабоченное выражение.
– Ты в порядке?
– спросила она.
Спенсер поморгала несколько минут.
– Я не знаю.
Она сели и приложила ладони к своему взмокшему лбу.
Это было как пробуждение после анестезии, когда ей удалили аппендикс.
Все казалось расплывчатым и нечетким.
– Расскажи мне, что ты видишь в комнате, - сказала доктор Эванс.
– Опиши все.
Спенсер оглянулась.
– Коричневая кожаная кушетка, белый пушистый коврик...
Что сказала Эли? Почему Спенсер ее не услышала? Что случилось на самом деле?
– ... металлическая мусорная корзина, - она запнулась, -
– грушевая свеча Anjou...
– Хорошо.
Доктор Эванс положила руку на плечо Спенсер.
– Посиди тут.
Дыши.
Окно доктора Эванс сейчас было открыто и Спенсер чуяла запах свежепросмоленного асфальта на парковке.
Два утренних голубя ворковали друг с другом.
Когда она наконец поднялась и сказала доктору Эванс, что увидится с ней на следующей неделе, она ощущала себя очищенной.
Она проскользнула через комнату ожидания,
Она хотела выбраться отсюда.
На парковке Спенсер втиснулась в свою машину и посидела в тишине.
Она также перечислила все вещи, которые видела здесь.
Ее твидовая сумка.
Плакат фермерского рынка через дорогу, гласящий "Свежие омидоры".
Буква "П" упала на землю.
Синий грузовик чеви, криво припаркованный на площадке у фермерского рынка.
Веселый красный птичий домик, висящий на дубе по соседству.
Знак на двери офисного здания, который сообщал, что внутрь допускаются только животные-поводыри.
Профиль Мелиссы в окне
кабинета доктора Эванс.
Уголок рта ее сестры был растянут в кривой улыбке и она оживленно говорила, жестикулируя.
Когда Спенсер снова посмотрела на фермерский рынок, она заметила, что передняя шина чеви была спущена.
За грузовиком кто-то крался.
Может, кот.
Спенсер села ровнее.
Это не был кот, это был человек.
Уставившийся на нее.
Глаза человека не моргали.
И затем внезапно, кто бы это ни был, он или она повернул голову, присел в тени и исчез.
19
ЭТО ЛУЧШЕ, ЧЕМ НАДПИСЬ "ПНИ МЕНЯ"
В четверг в полдень Ханна следовала за своим химическим классом через пустырь к флагштоку.
Должны были проводиться пожарные учения и сейчас ее преподаватель химии, мистер Персиваль, пересчитывал их, чтобы убедиться, что никто не сбежал.
Был еще один причудливо жаркий октябрьский день, и пока солнце припекало макушку Ханны, она услышала перешептывание двух девочек-второкурсниц.
– Ты слышала, что она клептоманка?
– шипела Ноэль Фрейзер, высокая девочка с каскадом светлых кудряшек.
– Я знаю, - ответила Анна Уолтон, крошечная брюнетка с огромными буферами.
– Она вроде как организовала этот колоссальный грабеж в Тиффани.
А потом пошла и разбила машину мистера Эккарда.
Ханна застыла.
Обычно ее бы не обеспокоила парочка наивных второкурсниц, но она чувствовала себя несколько уязвимой.
Она притворилась очень заинтересованной группой тоненьких сосенок, которые садовники только что посадили.
– Я слышала, что она бывает в полицейском участке чуть ли не каждый день, - сказала Ноэль.
– А ты знаешь, что она больше не приглашена к Моне, верно?
– прошептала Анна.
– Они ужасно поссорились, потому что Ханна оскорбила ее этим поздравлением в небе.
– Теперь Мона хочет держать ее подальше пару месяцев, - со знанием дела заявила Ноэль.
– Ханна станет большущей неудачницей.