Идеальное отражение
Шрифт:
— Да, ещё гранаты! — вспомнил я и глянул на Синдбада. — А ты ничего купить не хочешь?
— Думаю, что нет, — ответил он. — Куда мы дальше?
— По намеченному мной маршруту, — я помахал Старьёвщику, а когда мы вышли на улицу, добавил. — В переговорник Тихого. Это на северной окраине, рядом с одним весёлым домом.
На вывеску: «Встанет даже у чугунка!», Синдбад уставился с восхищением — похоже, во время прошлых визитов на Обочину он тут не бывал. Зато при виде развалюхи, маскирующей переговорник, скривился и буркнул что-то
На этот раз я заявился без Сириуса, и поэтому ведущая в лифт дверь открылась не сразу.
— Лис, ты? — спросил обнаружившийся за ней Тихий. — Что тебе нужно?
— Хочу поговорить с этими… с Петренко и Зарайским, ну с теми умными парнями из внешнего мира, что у тебя квартируют. О делах наших скорбных, так сказать, покалякать.
Хозяин переговорника славится на всю Обочину как мужчина на редкость спокойный, но тут он не удержался, хмыкнул, а в бледно-серых глазах его мелькнуло удивление.
— Они отбыли час назад, — сказал Славка Тихий. — Сейчас уже, наверное, Барьер проходят.
Разочарование ударило меня, как размахнувшийся манипулятором биомех. Захотелось рявкнуть что-нибудь вроде: «А ну вернуть!» или «Стой, сволочи!». Я сдержался, честно скажу, с немалым трудом, только сердито крякнул.
— И ты же с ними разговаривал сегодня утром, — продолжил Тихий. — Беседа, насколько я могу судить, прошла мирно и результативно. Лица у всех, по крайней мере, были довольные, и никто никого пристрелить не обещал.
Ясное дело — этот отпрыск «Мультипликатора» вернул научникам их сканеры и получил оговорённые денежки. Мои денежки, между прочим! Так что, Синдбад прав, и дубль считает себя мной, думает, как я, и поступает в соответствии с моими привычками?
Но почему в таком случае он покинул Обочину?
Я, забрав навар, отправился бы в «Пикник» и засел бы там дня на три-четыре, а то и на неделю.
— Ты всё ещё хочешь войти внутрь? — спросил Тихий, про которого я как-то забыл.
— Э, нет… — сказал я. — Мы, пожалуй, пойдём.
Всё время, пока мы оставались в поле его зрения, хозяин переговорника смотрел нам в спины, и прищур у него был очень нехороший.
— Вот сволочь, а!? Идеальное отражение называется! — рыкнул я, когда мы завернули за угол, и изо всех сил шарахнул кулаком по ближайшей стене. Кулак заболел, но зато на душе стало немножечко легче.
— Почему? — спросил Синдбад. — Он же не сделал тебе ничего плохого?
«Ага, только врезал по башке, разул, раздел, ограбил и бросил на погибель. А сегодня ещё прикарманил честно заработанные мной денежки», — подумал я, но высказываться по этому поводу не стал, только гневно посмотрел на собеседника и заявил:
— Ладно, пошли в «Пикник». Поедим, как следует, послушаем сплетни и двинем в погоню.
Глава 5
День врагов
8 февраля
Охранник,
— Привет, — сказал я невозмутимо.
— Пр… ик… вет, — ответил он, подбирая челюсть.
Чего бы ни натворил дубль, прикрываясь моим именем и моей репутацией, ничего серьёзного он совершить не мог. Иначе бы меня завернули ещё на КПП, заявив, что сталкер Лис на территорию Обочины больше не допускается.
Мы спустились по лестнице, я толкнул дверь и оказался в перекрестье множества взглядов. На меня с изумлением уставились все, кто находился в зале, а это без малого десятка два человек.
Сегодня тут были одни вольные ходоки, никаких узловиков, нацистов из «Ковчега» или военных.
— Всем… э, доброго дня, — сказал я, довольно неуютно чувствуя себя в центре внимания.
Ответом стали несколько кивков да нервный смех Чингисхана, вчера побывавшего моим соседом. Я нахмурился и пошёл к стойке, за которой памятником индийскому божеству застыла Кали. Последовавшему за мной Синдбаду тоже досталось несколько взглядов, но просто любопытных.
Я невозмутимо взгромоздился на табурет и улыбнулся хозяйке заведения.
— Эй, в чём дело?
— Я всегда знала, что ты наглец, — сказала Кали, выпадая из ступора, и в голосе её прозвучало что-то похожее на восхищение. — Но сегодня поняла, что даже не подозревала, какой продвинутый!
— Тогда повторю вопрос. — Я снова начал злиться. — В чём дело?
— И ты ещё спрашиваешь? — Чингис занял место слева от меня, справа уселся Синдбад. — Но чтобы плюнуть в рожу Антипе и после этого заявиться сюда, как ни в чём не бывало!? Невероятно!
Я почувствовал, что табурет подо мной начинает раскачиваться.
— Ты… это… в метафорическом смысле? Насчёт плюнуть… в рожу? — Слова цеплялись за горло усиками и шипами, вылезали с трудом, и приходилось их из себя выпихивать.
— В каком ещё метафорическом? — Чингисхан нахмурился. — Или ты не помнишь?
— Вроде и не пьяный? — Кали подозрительно прищурилась, бросила окурок в пепельницу и подожгла свежую сигарету, второй парой рук при этом смешивая коктейль «ёрш». — Прямо тут, на моих глазах ты подошёл к Антипе, при всех назвал его жирной свиньёй и плюнул ему в физиономию. Поскольку это было на самой грани правил, я посоветовала тебе уходить и больше не появляться.
Вот ты, как говорится, и влип, брат Лис.
Антипа — это не просто сталкер и не головорез-наёмник, это мужчина серьёзный, под рукой у которого почти дюжина стволов и бизнес в Ладыжичах, где существует чёрная «биржа труда» для всяких отморозков, способных убить ближнего своего за пару-другую серебреников.
И дубль назвал его «жирной свиньёй»? Плюнул ему в физиономию?
Нет, тогда он думает совсем не так, как я — находясь в здравом уме, ничего подобного я никогда бы не сделал.