Идеальное отражение

Казаков Дмитрий Львович

Правой верхней.

— Убить бы нахала на месте, — сказала она. — Но тебе повезло, я сегодня добрая.

— Ценю и даже ликую. — Я взгромоздился на высокий табурет около стойки и принялся ждать завтрака.

В качестве вместилища калорий и прочих жиров мне была предъявлена большущая яичница с колбасой и сыром, а также пара бутербродов. От водки я отказался, решив, что ещё рано, взял бутылочку чистой воды, которая внутри Барьера стоит не меньше, чем виски двадцатилетней выдержки.

Я неспешно жевал, поглядывал на

дивик, где мелькали кадры из охваченного очередным бунтом Лос-Анджелеса. В то, что происходило в зале, особенно не вслушивался, отмечал только негромкие переговоры Фомы и его подручных.

Стукнула дверь, ведущая наружу, и через несколько мгновений меня хлопнули по плечу.

— Привет, Лис! — воскликнул Сириус так радостно, словно я был его родной мамочкой, обретённой после пяти лет разлуки. — Очень хорошо, что я тебя отыскал сегодня!

Я покосился на него и хмыкнул максимально скептически.

Но такие штучки для нашего Сириуса всё одно, что бронезавру — дробина.

— У меня есть заказ! — воскликнул он. — Не тот, о котором мы говорили позавчера, а совсем другой!

— Что, туристов по локации водить? — спросил я. — Сопли им вытирать и так далее?

— Нет! Нет! Тут всё серьёзно! — Обрадованный тем, что его не послали сразу, Сириус замахал руками. — Заказчик — серьёзная научная организация, фонд с мировым именем! Им нужно провести обследование территорий в Сосновом Бору, в районе Лубенского озера.

— Обследование территорий? — спросил я.

Мне приходилось несколько раз работать на научные организации, имеющие интересы в Пятизонье, собирать для них образцы автонов, чугунков, даже почвы и воздуха, заниматься доставкой зондов и датчиков в определённые точки и забирать их через некоторое время.

Но с подобной терминологией я сталкивался впервые.

— Ну да… как бы это… — Сириус сделал неопределённый жест. — Они дадут тебе оборудование, ты возьмёшь его с собой, пройдёшь по обговорённому маршруту, вернёшься и сдашь оборудование.

Похоже, он сам не до конца понимал, что хотят заказчики.

— И всё? А если придётся чуток отклониться в сторону? — Я запихнул в рот последний бутерброд и запил его водой.

Из объяснений посредника стало ясно, что заказчики понимают специфику, осознают, что некоторые участки могут быть в принципе непроходимыми, и на небольшие отклонения закроют глаза.

— Ну что же… — сказал я, выслушав дифирамбы Сириуса насчёт моего опыта и умения ходить по локациям. — Остался главный вопрос — сколько твои большеголовые платят?

Обычно научники прижимисты и не любят тратиться, но порой встречаются заваленные грантами исследователи, которым некуда девать деньги. Когда подобные типы появляются на Обочине, то праздник наступает у многих — у сталкеров, у наёмников и даже у торговцев.

— Платят хорошо, — Сириус осклабился и, пригнувшись ко мне, шёпотом назвал сумму.

Да, похоже, тут как

раз второй вариант.

— Вот лахудра, — сказал я, чувствуя, как желание поотлёживать бока в «Бульбе-Хилтон» ещё пару дней отступает перед прагматичными соображениями. — И когда надо выходить?

— Я знал, что ты согласишься! — воскликнул посредник. — Сегодня!

— Тогда… — для солидности я сделал паузу, подвигал бровями, изображая сомнения, возвёл очи к потолку, такому грязному, что он напоминал опрокинутый вверх тормашками культурный слой очень древнего поселения. — Тогда я согласен. Где там обретаются твои заказчики? Они здесь?

— Конечно. Прикатили сегодня утром из Брагина. Ждут в переговорнике у Тихого.

Помимо гостиницы для сталкеров, на Обочине имеется несколько небольших заведений, где денежные гости из-за Барьера могут в комфортных условиях провести пару дней, а также без лишних глаз встретиться с кем нужно. Одно из них, расположенное на северной окраине, рядом с весёлым домом матушки Жужу, принадлежало Славке Тихому, очень неприметному и крайне влиятельному воротиле.

Так что тут, скорее всего, и он в доле.

— Пошли, что ли? — Я слез с табурета, кивнул Кали и зашагал следом за Сириусом.

Над Обочиной потихоньку светало, из бледно-серых облаков, в которых кое-где виднелись прорехи, сыпались крупные снежинки. Местные «бизнесмены» открывали свои заведения: лавки, мастерские, а также рассадники недорогих и сомнительных удовольствий.

Мы протопали мимо дома с яркой вывеской: «Матушка Жужу. Встанет даже у чугунка!», и повернули к ветхой хибаре, скрывающей вход в комфортабельный бункер. Едва оказались в поле зрения камер, как бронированная дверь бесшумно отъехала в сторону, открывая чрево лифта.

Аккуратное, блестящее и приятное для обозрения.

На этом «чуде враждебной техники» мы спустились собственно в переговорник. Тут нас встретил хозяин, Славка Тихий, невысокий, щуплый, весь какой-то блеклый и незаметный.

— Доброго дня, — сказал он, моргая невинно, почти по-детски. — Заходите, вас ждут.

Большеголовых оказалось двое — один высокий, с военной выправкой и острыми голубыми глазами, и второй — сгорбленный, седой, с бородкой по моде девятнадцатого века.

— Это Лис, один из лучших проводников Пятизонья, — гордо объявил Сириус и отступил в сторону.

Реклама, как говорится, двигатель торговли.

Научники разглядывали меня с некоторым скепсисом, и я их вполне понимал. Сталкеров во внешнем мире частенько представляют как покрытых шрамами, мускулистых и уродливых дядек с торчащими отовсюду имплантами. Они же видели высокого и тощего, довольно молодого человека с огненно-рыжими волосами, большим носом и карими глазами.

Ничего особенного, за исключением шевелюры.

— Что же, очень приятно, — сказал научник с военной выправкой. — Я — полковник Петренко.