Идеальный финал
Шрифт:
— Ничем. Пришел домой, послушал музыку и лег спать — нагло соврал Джимми, скрывая сложные процессы правды — А вы как погуляли?
— Отлично. Так, иди мой руки и садись за стол
— Слушаюсь, мадам — Джимми улыбнулся, отправившись в ванную комнату.
Ужин был превосходен. Молодые люди кушали, разговаривая о разных вещах. И лишь телефонный звонок, словно черта между границами стран, разделил брата и сестру. Джимми поспешил к телефону. Нажав на кнопку, парень сразу же услышал знакомый голос:
— Привет — он был таким холодным — Ты дома?
— Да, Картер, только пришел. Кушаю
— Хватит, а то станешь толстым и некрасивым — парень по ту сторону телефонных
— Хм. А ты умеешь заинтриговать. Ты где? — Джимми даже забыл о Саманте
— Дома. Вот выхожу. Так что у тебя есть пятнадцать минут, чтобы подняться, одеться и выйти сюда. Я не хочу ожидать тебя на морозе, пока ты там накрасишься — Картер вновь засмеялся — Хорошо?
— Да — коротко ответил Джимми, и быстрые гудки заласкали его слух.
Парень проник в комнату, поблагодарив сестренку за прекрасный ужин, достал измятую тетрадь и ручку и начал записывать какие-то буквы:
«14 января 2011 год.
Ад.
Привет. Насыщенный день получился. Работа, на которой мне нет места, все эти люди. Общество. К черту его! Казалось, что я спустился в ад. Вот знаешь, медленно так, с каждым шагом, все глубже. Я ненавижу их глаза, мимику, улыбки. Терпеть не могу. Это, как воздух, ужасный, пропахший смолой и никотином. Он так противен для тебя, но от него не убежать, не спрятаться в соседней планете, не закрыться в морском дне. Воздух везде, тысячи маленьких капелек, так пронзают тело и разум, наполняют их особой ненавистью и злобой. И вот ты. Посреди всех этих танцев, один, разбит и помят, встречаешь новую дозу в легких, как наказание. А воздух бывает чистым? Нет. Всегда найдется капля горечи, фальши, грязи. Горстка ничтожных молекул! Этот коридор, заполненный до отказа запахом табака, алкоголя, мерзких слов и похотливых желаний. Меня всего трясло. С каждым разом, все сильнее чувствуется металлический взгляд их океанов, грязных и вечных.
А когда это началось? Я помню школу. Последняя парта, чтобы их взгляды не сверлили мое тело. Я слышал улыбки, чувствовал их смех и всегда думал, что они адресованы именно мне! Это так мерзко. Я весь трясся от ужаса, волнения. Почему?! Ведь смех не был близок ко мне! Но что-то внутри сверлило, вторя их взглядам! И так было всегда. Автобусы, площади, кафе, заведения, праздники. Это уничтожало меня! И как стереть грани, если твои слова никто не слышит? Ты даже не можешь выдавить их со своей пасти! А теперь, все стало хуже в разы. Я так боюсь разговоров, взглядов. Иногда, я хочу закрыться в сейф, без воздуха и воды, чтобы никто не потревожил мое тело, не касался моего разума! Но это невозможно. Вуалью пережимает аорту и с каждой секундой все меньше уверенности в себе. Странно».
Телефон громко играл, напоминая о том, что Картер уже подошел к подъезду. Джимми быстро собрался, торопясь попрощался с Кэтрин, и резкий звук двери, как выстрел, отпустил парня в холодный мир.
— Привет — обратился к Джимми темнокожий паренек, протянув свою ладонь — Что-то ты сегодня быстро накрасился. Новый способ?
Это был Картер. Джимми очень давно дружил с ним. С самых ранних пор. Детский сад, первый класс, колледж, Картер всегда и везде был рядом. Они понимали друг друга практически без слов. Да и зачем говорить вслух? Наверное, это и была та дружба, к которой стремятся жалкие люди. Они ищут ее среди песка, оскалов, глаз, но нет тех сил, стимула, чтобы вернуться в детство, выбрать частичку из разрушенной души. А ведь все казалось таким правильным. Дружба — глупое слово. Ей приписывают образ вечности, но это не так. Время сильнее, чем какие-либо клятвы. Отношения превратятся в выгодную часть сделки. Вот так и живем. Фальшиво, глупо. Но в глубине своей души Джимми был рад тому, что уже четырнадцать лет знаком с Картером. Было разное: ссоры, крики, ругань. Не смотря на все это, молодые люди находили удовольствие в общении. А что еще надо, чтобы назвать ее вечной? Дружба.
— Привет. Заткнись, а — ответил Джимми, пожав руку Картера
— Тяжелый день? — стерев улыбку с лица, спросил паренек, закуривая очередную сигарету, которая так плавно дымила куда-то вверх
— Да. Сегодня первый день был на работе. Ужас. Скучно там — ухмыльнулся Джимми и медленно начал перебирать ногами за
— У меня есть то, что тебя расслабит
— Опять?
Картер аккуратно отвернулся спиной к усталым прохожим и достал из кармана небольшой пакетик, наполненный едким запахом настроения. Поток наркотиков в тот год поработил город. С холодных рук января можно было взять все. Теплое «солнце», которое набирали в шприцы, а затем, впускали в усталые вены, разбавляя грязную кровь каким-то непонятным ароматом, таблетки, травку. Эти волны забирали умы, целые жизни, но молодежь все шла, в надежде оторвать заветный кусочек рая. Глупые головы выбирали тяжелые наркотики, а потом гробы уходили в неизвестном направлении. Жить в красочном мире, последний раз глотая воздух. Стоит ли он того? «Солнце» грело лучше, чем самый теплый плед в эту холодную зимнюю стужу. Но молодые люди старались держаться подальше от подобных вещей, предпочитая немного веселья, что засыпалось в сигареты, а потом превращалось в туман, улетавший вверх, к железным трубам заводов, питавшим небо своим смертоносным дымом.
Молодые люди, недолго думая, направились к старенькому, заброшенному дому. Его так и не достроили. Там часто собиралась молодежь, чтобы проникнуться эйфорией красоты и звуков. Но зимой тут было тихо. Лишь легкие шаги ребят подхватывал ветер и нес через бетонные столбы ввысь по этажам, завораживая великолепным хрустящим шумом. Дым поступал в легкие, а в глазах горело небольшое пламя. Этот туман наполнял рот, а затем, тонкой струей покидал тело, принося в него ту самую капельку радости, веселья. Доза стыда, но она всегда так сладка. Этот великолепный аромат, что пронзает разум. Выдох, и пусть глупая планета почувствует приход, остановит свой унылый механизм и даст людям спокойно уснуть под колыбельные песни холодного января.
— Ну, как тебе первый рабочий день? — улыбаясь, спросил Картер, как только молодые люди покинули плен заброшенной многоэтажки
— Хм. Знаешь, продуктивно, хорошо. Чувствую себя неотъемлемой частью команды — Джимми громко засмеялся.
Они еще долго бродили по вечерним террасам, пока не уселись на лавочку под большим навесом. Холод пронзал тело, а «веселье» практически покинуло разум.
— Ну, как там, в колледже? — нарушив минуту молчания, спросил Джимми, отвлекая Картера от его мыслей
— Отлично. Все идет своим чередом. Сам-то не жалеешь о том, что ушел?
— Как тебе сказать? И да, и нет — парень пожал плечами — Знаешь, это, словно вызов себе. Риск, если угодно. Не мое это, Картер — Джимми закурил сигарету — Не знаю. Все было не так. Каждый день эти люди, толпы блуждающих зевак. Только и умеют впитывать воздух в свои легкие, знакомиться для одноразовой «любви», превращать пищу в дерьмо, слепо веря в то, что их жизнь чего-то стоит. А что им даст эта учеба? Диплом и воспоминания? Вот поэтому я и ушел. Не стоит вообще у меня такое спрашивать, Картер. Каждый должен уметь сделать выбор. Человек без права — оболочка, не более. Так что давай забудем эту тему, мне неприятно что-либо говорить. Хорошо?
— Думаешь, тебе будет легче без образования?
— Картер — громко произнес Джимми — забыли эту тему!
Великие истории начинаются с ошибки. Одно решение ведет за собой другое, и так дальше, длинной цепочкой событий. Это, словно состав локомотива. Так медленно, по вагончику, собирается чудо, которое пронзает воздух, набирая бешеную скорость по скользким рельсам. Неверное движение — ад. И каждый вагон везет в своих рамках сотни людей, подобно тому, как события приносят за собой мысли. Им всем по пути. Они выйдут на станции, собираясь в хаос. Гул, крики, вопли. И в каждой мысли своя эмоция, проносящая дикий ужас, грусть. А как же душа? Она стоит на рельсах, собирая в себя страх и ненависть, ожидая того момента, когда острый нос локомотива коснется ее тела, бешеным ударом чувств, размажет его по рельсам, одаривая мир кровавой кашей, перекрыв воздух в усталых легких. Она не может уйти, не избежать удара, не спасти жизнь, не жертвуя чем-то высшим. Это и был тот риск. Джимми даже не подозревал, что путь его локомотива только начинается, и лишь пара вагонов собраны им с усталых станций, а люди все заходят, ищут свои места. Душа впервые встала на рельсы. Не сейчас. Уже давно, еще в утробе матери, но парень поймет это позже, когда свинцовый занавес закроет шторы его театра. А сейчас, лишь стук тяжелых колес едва слышен из-за горизонта, в котором уже давно утонуло то радостное солнце.