Идеальный любовник
Шрифт:
– Ну, зачем же ты так, - укоризна в голосе и грустный взгляд. Еще чуть-чуть усилий с моей и его стороны, и я поверю в искреннюю заботу обо мне.
– Рассол лучшее лекарство от похмелья. Ты зачем вчера надралась?
– Дай! – боюсь, в моих глазах загорелся нездоровый, фанатичный огонь.
– И ведь не так много выпила, - покачал головой мучитель, глядя на мои трясущиеся руки.
– Держи!
– вручил он мне банку.
Попытка выпить жидкость прямо из посудины завершилась плачевно.
– Нет, ты не ласточка, ты ершистый воробей, моющийся в луже, - припечатал мужчина, налюбовавшись на мои манипуляции по спасению от удушения из-за попадания рассола в нос.
– Отвали!
– голос стал почти нормальным, только некая сексуальная хрипотца меня немного смущала.
После рассола безусловно стало полегче, голова уже так не трещала от боли, да и дрожи в руках поубавилось и сразу же восстала из мертвых вредность. Я попыталась встать с кровати, но моральный урод не дал мне этого сделать. Легонько толкнул и навис надо мной, довольные огоньки зажглись в карих глазах:
– Забавный, ершистый воробей, - подвел он итог и поцеловал меня в губы.
Теперь уже я прижимала к себе баллон как маму родную. Своеобразный буфер, против дальнейших действий кареглазой заразы.
– Эй! Что здесь происходит?!
– возглас Андрюхи, стоящего в дверях, послужил отличным холодным душем.
Отпрянула от нахала Германа. Рассол в банке чуть не выплеснулся от резкого движения, и попыталась отстраниться, но не тут-то было. Герман, сволочь такая, и не думал выпускать меня из объятий, только целовать перестал и ехидно ответил:
– Что происходит? Лечение, от похмелья.
– Для него место в постели есть, для меня нет, - слишком спокойной констатировал факт Андрей.
Подняла на него виноватый взгляд и испугалась. Парень был мрачен, как грозовая туча, глаза горели ненавистью и ко мне, и к Герману, губы побелели, а кулаки были сжаты. Было заметно, что он сдерживается с трудом.
– Я не понимаю, зачем ты водишь меня за нос, Лера, - безжизненно произнес Андрей.
– Но это тебе дорого встанет.
– Андрей!
– снова попыталась вырваться из объятий мучителя, банка сильно мешала.
– Это не то, что ты думаешь!
Ответом послужила хлопнувшая дверь и насмешливое замечание Германа:
– Он все правильно подумал, воробышек. Разве нет?
– Ты!
– слезы выступили на глазах и я начала барахтаться в своей необъятной ночной рубашке, пытаясь вырваться из плена сильных рук, так и не выпуская треклятого трехлитрового
– Ты, сволочь, урод, подонок!
– Мы все это уже проходили, воробей, - помрачнел мужчина и отстранился.
– Ты повторяешься.
– Не называй меня так! У меня есть имя! Лера! Для тебя я только Лера! Понял урод?!
– соскочила с кровати действительно нахохленным воробьем, откуда только силы взялись, банка вследствие моих кенгуриных прыжков выскользнула из рук и разбилась.
– И не смей ко мне прикасаться и приставать!
– Это мы еще обсудим, - холодно отозвался он.
– На столе тебя ждет завтрак. Приятного аппетита.
– Мне ничего от тебя не надо!
– выбежала из комнаты и заперлась в ванной.
– Ненавижу!
– Я уберу осколки, воробышек, - оставил он последнее слово за собой.
Почему подобное должно было произойти именно со мной? Да, мысль была эгоистичная, это понимала, но от этого было не легче. Все вчерашние и позавчерашние мысли вернулись, алкоголь избавил меня от личного ада ненадолго, совсем ненадолго. Снова зудела жалость к себе, голова все еще болела, а тело плохо слушалось и жизнь предстала в черных тонах.
Разоблачилась, залезла под душ и попыталась расслабиться. Получилось плохо, звонок телефона, каким-то чудом услышанный мной сквозь шум воды, ворвался в мой релакс. В мозгу вспыхнул аварийный сигнал и в глазах замелькал проблесковый маячок. Отец, наверняка он, будет давать ценные указания перед торжественным приемом.
– Днюха!
– взвыла я, как только вспомнила, какой сегодня день.
Выскочила из ванной, замоталась в полотенце и поскакала раненым оленем на встречу с мобилой. Мобильник выудила с трудом из сумки, висевшей на ручке двери в прихожей.
– Да, пап!
– чуть ли не по струнке смирно вытянулась, готовясь к трепке.
– Привет, дочь!
– папуля сделал вид, что не в курсе моих вчерашних подвигов.
– Готова сегодня к бою?
– Угу, - промычала в ответ, узрев наблюдающего за мной Германа.
– Не чувствую энтузиазма в голосе, - усмехнулся папочка.
– Ждем тебя к шести. И ухажер что б был, - помолчал.
– Оба!
Услышав это, залилась краской и только промямлила в трубку:
– Перебьются.
– Чтоб были, - отрезал отец и положил трубку.
И где я ему Андрея возьму? Но лучше, если парень сам придет, а то с папочки станется притащить его за шкирку. Вот это ситуация, так ситуация. Чувствую, что самое худшее сегодня еще впереди.
– Как приятно получить приглашение от такого серьезного человека, - вывел меня из транса, заключавшегося в пристальном изучении мобилы, Герман.
– Чего?
– крупно затормозила я.