Идеальный любовник

Гладышева Наталья

– Что с папой?
– вот тут голос и прорезался.

– Сердце прихватило, но врачи сказали ничего страшного, возраст сказывается и волнения последних дней.

– Какие волнения?
– испугалась я.
– Вы чего-то недоговариваете. Где отец?

– В больнице, - помолчал дядя Леша, потом добавил.
– Ты где?

– В какой больнице?
– проигнорировала вопрос.
– Я сейчас буду.

Больше начальник СБ не стал задавать вопросов, деловито объяснил куда ехать. Нажав "отбой", скомандовала:

– Поехали!

Герман ничего не сказал. Просто довел меня до распахнутой дверцы автомобиля, помог сесть,

закрыл дверь, обошел машину и устроился за рулем. Он не стал спрашивать куда ехать, и я не стала объяснять, было ощущение, что он прекрасно все знает и так.

– Это твои штучки?
– первая как обычно не выдержала я.

– Какие?
– уточнил Герман.

– С отцом!
– разозлилась я.

– В чем именно ты меня подозреваешь?

– В том, что ты что-то говорил про то, что меня некому хватиться. Не ты ли устроил это некому хватиться, а?

– Ты об этом?
– он все так же не отвлекался от дороги и даже не повернул голову ко мне, пока отвечал.
– Да, я.

– Урод! Ненавижу! Сволочь! Что ты с ним сделал?!
– держать себя в руках становилось все труднее и труднее.

Хотелось разбить о непробиваемую башку собеседника кучу разных, травмоопасных вещей. Таких как тарелки, бокалы, пару дубин в щепы расколошматить и еще чего-нибудь такого же действенного. Может тогда удастся его пронять?

Впервые за весь разговор он взглянул на меня, пожал плечами, потом ответил:

– С ним все будет хорошо, это была временная мера.

– Подонок, для тебя все средства хороши, так? Ненавижу!
– отвернулась к окну и вцепилась зубами в кулак, стараясь сдержать рвущиеся наружу слезы.

У меня есть гордость! Не буду плакать при нем! Никогда и ни за что! Не дождется! Я гордая, я гордая!

Все это я повторяла про себя как мантру всю оставшуюся дорогу до больницы. У медучреждения, когда машина еще толком не остановилась, открыла не запертую в этот раз дверь и выкатилась кубарем на тротуар, поднялась с колен и попыталась рвануть в сторону здания, но была остановлена Германом:

– Куда ты? Нам в другую сторону!

– Испарись!
– выдернула свою руку из плена.
– Хватит меня преследовать! Сама дорогу найду, не маленькая!

– Со мной будет вернее, - отозвался он, и зашагал к другому блоку зданий, показывая дорогу.

Как ни хотелось плюнуть вслед и пойти своим путем, пришлось унять гордость, обиду и злость, и отправиться за добровольным провожатым. В фойе, у регистратуры мы столкнулись с мамой, которая, видать из-за проблем со здоровьем у отца, решила бросить свои Мальдивы и вернуться домой.

– Мама!
– хоть какая-то радость в этой вакханалии неприятностей.

– Лера! Как я рада тебя видеть, - мамина улыбка была немного искусственной и натянутой, поэтому вновь испугавишсь за отца, спросила:

– Что-то с папой?

– С папой все хорошо, я узнавала, сегодня его выпишут, - все так же искусственно улыбаясь, ответила она.

– Тогда что случилось?
– нахмурилась я, мне не нравилось мамино поведение.

– Я знаю, сейчас не самое подходящее время, дочь, но лучше тебе это знать, как бы ни хотел папа другого. Мы решили развестись с твоим отцом, - на одном дыхании сказала она, для того, чтобы не успела ее перебить, не иначе.

– Что?
– новость оглушила меня, ноги подкосились, и, нащупав позади себя диванчик для посетителей, села на него.
–

Почему? Ведь все было так хорошо!

– Лерочка, - присела мама рядом со мной и с жалостью заглянула в глаза.
– Я знаю, как отец тебя ограждал от всего, что могло, по его мнению, травмировать маленькую девочку. Уже давно в нашей семье все не так хорошо, как тебе казалось. Любовь прошла, осталась привычка. В отличие от отца я вижу в тебе взрослого, самостоятельного человека, который сможет меня понять. Возможно, мы с Толей и смогли бы жить дальше вместе не любя друг друга, только ради твоего душевного спокойствия, но так получилось, что я встретила одного человека... Уверена, когда ты с ним познакомишься, он тебе понравится.

– Я не хочу с ним знакомиться!
– здравствуй злость, мы расстались с тобой ненадолго, теперь будем снова вместе.
– Ты предательница!
– подскочила с дивана, пылая праведным гневом.
– Ненавижу!
– и ты - ненависть, здравствуй опять, видать и ты поселилась во мне надолго.
– Не хочу тебя видеть!

– Ты так и не выросла, - с грустью сказала мама мне вслед, когда я развернулась и побежала по коридору туда, где должна была находиться папина палата.

Герман привычно слился с обстановкой, так, чтобы никто не замечал его и задумался. Он получил ненависть, не такую сильную, как было необходимо, чтобы прописаться в этом мире надолго, но и страсть, и наполнение контракта энергией давали не мало. Год, чтобы выполнить задуманное, а значит все совершенное того стоило. Но почему так погано на душе? Когда он был там, у границы, все казалось правильным, все принятые решения, выбор конкретно этой девушки не вызывали ни сожалений, ни колебаний. Что же изменилось с пересечением границы? Даже при прохождении Контроля, мужчина так не переживал, как сейчас из-за сдерживаемых рыданий какой-то девчонки.

А у границы было чего бояться. К нелегалам, покидающими Ту Сторону, по поддельным документам, отношение было строгое, и не смотря на то, что Герман находился на особом счету, второго шанса, если бы случился провал с переходом, у него бы больше не было. Ад со своими жертвами расставался неохотно. Пусть и вины за Германом, до нелегального перехода границы, не числилось никакой.

Сейчас же блестящий план по получению постоянной прописки в реальном мире мог провалиться только потому, что мужчина оказался довольно мягкотелым и не смог сделать все так как надо. Столько лет, потраченных на подготовку, летели к псу под хвост, и на повестке дня, первым вопросом, после поддержания статуса липового легала, была необходимость прийти в себя и взять в руки управление чувствами, и в дальнейшем не поддаваться таким эмоциям как жалость. Прошлого и сделанной ошибки уже не возвратишь, а значит надо вступать в игру с тем раскладом, который есть сейчас на руках. Кое-кого сегодня ночью ждет неприятный сюрприз, который, Герман очень надеялся, придется врагу по вкусу. Пришла пора приступать собственно к тому, ради чего мужчина пошел на преступление. Месть - блюдо, которое едят холодным, и Герман собирался насладиться им в полной мере. Пока же стоило присмотреть за подопечной, пока она не наделала каких-либо глупостей. Юношеский максимализм, наивность и доверчивость, те качества, которые так нужны были для того, чтобы эмоции, испытываемые привязывающей, были ярче, сейчас могли сыграть с Лерой злую шутку.