Идеалы мисс Райт. Дилогия
Шрифт:
– Допустим. – Кивнула я. – Допустим даже, что влюбилась ты лишь после того, как детально рассмотрела его прекрасный характер! – Удержаться от ноток сарказма мне не удалось, и фраза прозвучала несколько издевательски. – Но разве тебе не нравится, как он выглядит? Разве ты предпочла бы, чтобы он вдруг подурнел? Покрылся прыщами, облысел, растолстел и начал ходить повсюду в полосатой пижаме в желтых зайчиках?
– Я все равно буду его любить! – Возмутилась Ди. – Он замечательный, он…
– Не спорю, – согласилась я, – возможно будешь! Но неужели сейчас, пока это не случилось, тебе не нравится на него смотреть? Даже мне нравится, –
– Ран не такой! – В возгласе Дайаны не было ни капли сомнения в своих словах. – Он добрый, заботливый и…
– Если он такой чудесный, – оборвала перечисление достоинств полуэльфа я, – то почему ты здесь рыдала?
– Я… – начала Ди и, покраснев, умолкла.
– Даже если ты плакала не из-за него, то почему он – такой добрый и заботливый – не остался с тобой? Не утешил? Не помог? Бросил одну?
– Не одну, – возразила мышка.
– Ну да, – согласилась я, – приволок первого встречного, чтобы самому ничего не делать.
– Не первого! – Помотала головой Ди. – Я говорила ему, что ты милая! Ран внимательный, он запомнил, он не стал бы приводить кого угодно! – Убежденно заявила она.
Я не стала разочаровывать ослепленную собственными чувствами глупышку, хотя сильно сомневалась, что ее кумир целенаправленно искал утешителя для ассистентки, а не ухватился (в самом буквальном смысле – рука, за которую он меня волок до сих пор побаливала) за случайно подвернувшуюся возможность. Вместо этого решила дать простой и, наверное, глупый совет.
– Ди, ты не красавица! Это очевидно и потому бесполезно отрицать или игнорировать. Но вместо того, чтобы страдать по этому поводу и размышлять об обертках, тебе стоило бы позаботиться о своей. Хотя бы самую малость. Попробуй хоть немного, хоть самую чуточку полюбить себя! Да, люди и нелюди, не только мужчины, но и женщины, падки на яркие фантики, под которыми порой прячется гниль. Да, фантик – не главное, личность важнее! Но если завернуть золотой слиток в грязную старую газету и забросать кучей опавшей листвы, его заметят, только об него же споткнувшись. А оценят, лишь развернув. Дело не в том, что у тебя цвет волос не такой или фигура не модная в этом столетии. Дело в том, что ты сама себя задвинула в угол, где тебя никто не видит, и повесила на лоб табличку «я никто». И в этом углу ты можешь прождать всю жизнь, пока кто-то случайно туда не забредет, чтобы хотя бы просто узнать, что ты существуешь!
От пространного наставления мне самой стало как-то неприятно. Уж очень все это напоминало, как меня поучали, какой должна быть правильная мисс. Но я была довольна своей жизнью в целом и собой в частности – мелочи, вроде раздражающего соседа и пока не состоявшейся карьеры, не в счет. У меня были мама и Эльвира. У меня была леди Манола, всегда готовая томно протянуть что-то вроде: «Милочка, что за балахон? Срочно выясни, кто приплачивает твоей портнихе за это уродство!». А Дайана… Я еще раз оценила ее зареванное лицо и убогое платье, достойное служить разве что половой тряпкой. Похоже, у нее не было никого, кто мог подсказать, помочь взглянуть на себя со стороны. Нет, мышке Ди определенно нужна была встряска! И пусть даже ничто из сказанного мной не принесет ей пользы, по крайней мере, я попыталась помочь, а не сбежала, рискуя простудить длинные
– Подумай, как следует! – Добавила я, вставая. – И для начала попробуй купить себе нормальную одежду. Прости, но мешки, которые ты носишь, никуда не годятся. Если у тебя нет денег, то нелишне будет прозрачно намекнуть мистеру Истэну, что не пристало ассистентке звезды быть плохо одетой. А если ты стесняешься или не умеешь выбирать, то я могу сходить с тобой и что-нибудь посоветовать. Я, конечно, не образец отменного вкуса, но со стороны всегда виднее. Если решишься, скажи! А сейчас, извини, но мне надо идти.
Лишь очутившись снаружи, я поняла, как же давили на меня стены фургончика. Или это беспечно взваленная Ферраном ответственность тяжким грузом лежала на моих плечах? Все же привлекать чужого человека к такому личному делу было самым настоящим свинством. Впрочем, а был ли у него выбор? Учитывая причину истерики Ди, в присутствии полуэльфа она скорее всего лишь все больше и больше себя накручивала бы. А кого еще он мог привести? Прекрасную Далинду с ее высокомерием? Дорогуш с их снобизмом и сплетничанием? Или какую-нибудь из своих «горничных»?
Что ж, возможно, характеристика, которую дала мышка своему начальнику, была верной – и он действительно был добрым, заботливым и внимательным. Ведь даже если Ран не искал меня специально, он не поленился и привел к зареванной ассистентке хоть какую-то помощь.
Но я бы стала думать о нем еще лучше, если бы он дождался меня у своего домика на колесах.
Идти одной по ночному лесу было совсем не весело. Разумеется, я не боялась – все же это были не какие-нибудь дебри, а часть примыкающей к «Жасминовому венку» территории. Здесь не было ни хищников, ни бурелома. Но и фонарей тоже не было, только лунный свет проникавший сквозь ветки, и шагать приходилось медленно, высматривая коварные корни, которые так и норовили поставить подножку.
Шорохи, поскрипывания, далекое уханье совы – вопреки здравому смыслу хотелось побежать, чтобы как можно скорее выбраться к цивилизации. В темноте путь от гримерки Феррана к съемочной площадке казался бесконечным. То и дело мне чудилось, что я слышу плач, но, конечно же, это было лишь иллюзией, подброшенной разбушевавшимся воображением. Зареванная Ди никак не выходила у меня из головы. Бедняжку было так жаль, что я сама готова была заплакать. А заодно вернуться и наорать на ослепленную своими чувствами дурочку. Ну как? Как можно всерьез влюбиться в такого, как Ран Истэн? Всего на миг я попыталась представить себя на месте Дайаны и не сумела. Стало попросту страшно. Неужели и я когда-нибудь буду вот так же зациклена на каком-нибудь мужчине? Только и буду думать о нем, мечтать произвести впечатление? Ну уж нет!
Мне не до этих глупостей! У меня, между прочим, сроки договора вот-вот подойдут к концу, а я никак не могу позволить гадкому соседу праздновать победу! В выигрыше буду я! Только я и никак иначе! И этот самодовольный олень поймет наконец, насколько он жалок и… и бездарен… и вообще!
Из-за созерцания впечатляющей мысленной картины того, как Алекс Фрэйл рвет на части свой диплом и все написанные им никчемные заметки и торжественно сжигает их на главной площади Лайтхорроу, после чего клянется не написать больше ни строчки, я отвлеклась и, конечно же, споткнулась. Едва восстановившаяся после вывиха нога тут же напомнила о себе, и я решила передохнуть, усевшись на подернутую мхом корягу.