Идеалы мисс Райт. Дилогия

Зимняя Кристина

– Ой, мы вам помешали?

Лучше бы это действительно был горячечный бред! А еще лучше было бы провалиться сквозь перекрытие вместе с диваном в холл, где добрые охранники вполне могли бы сжалиться и одолжить мне пистолет, чтобы было чем застрелиться. Куда угодно, только бы подальше от двусмысленной (да что там – откровенно скандальной) картины с полуголым начальником и связанным секретарем, чья юбка задралась во время борьбы до бедер, а волосы взлохматились до полного сходства со стогом сена.

И ладно бы, если бы свидетелем моего позора стала только Румита Фрэйл! Во-первых, ей было не привыкать, и как бы старательно ни изображала она шокированное выражение лица, я прекрасно понимала,

что на самом деле ей смешно. Ведь кому, как не Руми, было знать истинную подоплеку наших с соседом отношений, начисто исключающих любой интерес интимного толка. Во-вторых, с мисс Катастрофой вполне можно было договориться. Но как заставить молчать Итона Оутса, который маячил в дверном проеме за спиной девчонки, и казался в самом деле пораженным? Впрочем, хорошо еще, что это был он, а не Бетси. Или плохо? По крайней мере, от руки Труповедки я бы умерла быстро и не успела «насладиться» ароматом тлена своей стремительно разлагающейся репутации.

– У-у-у, как надежно зафиксировал, – подойдя к дивану и подергав за свисающий рукав куртки, протянула Фрэйл-малдшая, – уважаю! Дай-ка угадаю, братец! Мэнди пыталась сбежать к редактору конкурирующего издания, а ты вдруг осознал, что просто погибнешь без нее? Ну, то есть без ее кофе? – Предположение сопровождалось хитрой ухмылкой и подмигиванием.

– Расстегни меня, пожалуйста, – тихонько попросила я, умоляюще глядя на соседку.

– Прости, Мэнди, но не могу, – потупившись, и шаркнув ножкой, как нашкодивший малыш, громко прошептала в ответ Румита. – Я его боюсь! – Она невоспитанно ткнула пальцем в сторону Алекса, который, совершенно не обращая внимания на визитеров, невозмутимо облачался в чистую рубашку. – Вдруг он и меня свяжет и где-нибудь запрет?! – сделав большие глаза, продолжила Руми, усаживаясь рядом и как-то невзначай, будто случайно одергивая мою юбку.

– Э-э-э… я, наверное, позже зайду, – отмер Итон.

– Как? Вы же обещали мне рассказать о своей колонке, – надула губки соседка.

– Кажется, сейчас неподходящий момент, – промямлил журналист, пятясь в приемную. – Да и вообще…

Судя по всему, беднягу разрывали между собой шок от бесцеремонности Фрэйлов и желание немедля разнести по «Вестнику» сногсшибательную новость о том, что происходит за незапертыми дверями кабинета главного редактора.

– Подожди, Оутс, – скомандовал Алекс и тоже направился к двери, на ходу застегивая манжеты, – дело есть. А ты, – он обернулся к сестре, – напои Аманду чаем. Вон он – на столе стоит. И не вздумай ее выпускать из кабинета! Поняла? Я скоро вернусь.

– Будешь должен! – тут же ввернула хулиганка, просияв довольной улыбкой.

Я откинула голову и застонала в потолок. После этой ее фразы можно было даже не надеяться на помощь.

– Договоримся, – кивнул сосед и захлопнул за собой дверь.

Изображать из себя птенца в гнезде и послушно открывать рот я наотрез отказалась. Пришлось Руми высвобождать меня из кокона. Правда, прежде она куда-то утащила и спрятала мою обувь, резонно рассудив, что босая я далеко не уйду, и сообщила, что это для моего же блага. Лишенная раздражающего фактора в лице Фрэйла-младшего и тепла в виде его куртки я снова почувствовала себя плохо. Пока вытирала грязные разводы с чулок влажным полотенцем, меня начал колотить озноб, и кружка, протянутая соседкой, пришлась как нельзя кстати. Я обхватила ее озябшими пальцами и сделала большой глоток. Потом еще один – по горлу прокатился приятный согревающий жар, природу которого поняла не сразу. Лишь выпив половину, догадалась, что коварный начальник щедро плеснул в чай алкоголя. В сочетании с горячим напитком и пустым желудком эффект оказался сокрушительным. Я мгновенно захмелела и, попытавшись

встать, осознала, что не могу сделать и шагу. А вся ужасающая ситуация, в которой я очутилась, вдруг показалась неимоверно забавной.

В самом деле, увидь я подобную сцену в каком-нибудь фильме или книге, с удовольствием посмеялась бы над нелепой случайностью, приведшей к столь плачевному результату. И с интересом следила бы, как герои станут выпутываться. Однако оказаться в центре недоразумения самой мне не понравилось. А почему? Ведь действительно смешно! Я неожиданно глупо захихикала. Или не глупо, а нервно?

– Еще чаю? – заботливо предложила Румита.

Меня буквально затрясло от смеха: конечно, пройти через редакцию пьяной – это именно то, чего и не хватает, чтобы поставить последнюю жирную кляксу на моем добром имени.

– А давай! – согласилась я неожиданно. Терять было уже нечего, так почему бы и нет? А вдруг поможет, и на похоронах своей репутации буду здорова. После второй кружки мне стало еще смешнее, и, когда вернувшийся с каким-то пакетом Алекс спросил: «Что с ней?!», я громко заявила: – Теперь, как честный человек, ты обязан на мне жениться!

Нужно было видеть потрясенное лицо соседа – на нем отразилось что-то такое, что я даже ужасом не смогла назвать. Он впился в меня взглядом и застыл, как изваяние. Я повалилась на спинку дивана, выронив пустую кружку, и зашлась в приступе не то хохота, не то кашля. Алекс отмер, швырнул пакет на свой стол, едва не сбив на пол чайник, и зашипел:

– Ты ей что налила, чудовище?

– Кому? – прекратив смеяться, непонимающе пробормотала я.

– Да я не тебе! – отмахнулся сосед.

– Что не мне? – Я окончательно перестала улавливать, о чем он говорит.

Глаза сами собой закрылись, я покачнулась и вдруг оказалась щекой на подушке, под чем-то теплым. До меня еще долетали обрывки фраз, но смысл их ускользал. Кажется, Руми оправдывалась, а Алекс возмущался и все твердил про какие-то лекарства, которые кому-то теперь нельзя, и ругал чьи-то идеи, которые раз от раза становятся все более дурацкими и приносят все больше проблем. А я тихо уплывала в сон.

Очнулась все на том же диване, свернувшись калачиком под курткой. За окном зияла подсвеченная фонарями темнота, а на столе горела лампа. В кабинете я была одна, стрелки настенных часов скрывались в тени, и понять, который час было невозможно. Неужели уже ночь? Пошатываясь от накатившей слабости, я поднялась и прислушалась к своим ощущениям. Голова была тяжелая, щеки горели, плечевые суставы ломило, а нос отказывался дышать – по всему выходило, что алкогольный чай не оказал желаемого воздействия, и я все же простыла. Следовало как можно скорее добраться до дома и лечь в постель, а завтра уговорить соседку отвезти за киностудию записку с извинениями для Феррана – сопровождать его на премьеру я теперь никак не могла. Стало до слез обидно и особенно жаль чудесное платье, которое уже не надену. Может, вернуть его хозяйке? Или торжественно похоронить вместе с репутацией? Под эти невеселые рассуждения я подошла к двери и тихонько ее приоткрыла, чтобы в который раз убедиться, что осторожность не бывает лишней.

– Алекса нет, – уверенно заявила Руми. Она сидела за секретарским столом в невесть где раздобытых очках съехавших на самый кончик носа и поверх них строго взирала на Бетси Руддол. – И я не знаю, где он и когда будет! Могу вас внести в список на завтра.

– Но как же так?! – воскликнула Труповедка, в ее голосе я отчетливо слышала тщательно сдерживаемое недовольство. Еще бы! С сестрой нынешнего главного редактора и дочерью владельца грубость непозволительна – губительна для карьеры. – Мне совершенно необходимо обсудить с ним важное дело и…