Идентичность: юность и кризис

Эриксон Эрик

Если мы теперь вернемся к этой форме подростковой патологии, отрицание необратимости исторического времени, по-видимому, выражается в самоназначении группировки или банды как "народа" или "класса" с ее полностью собственными традицией и этикой. Псевдоисторический характер подобных групп выражается в таких наименованиях, как "навахи", "святые" или "эдуарианцы", в то время как их вызов направлен против общества (вспомним молодых гангстеров военных лет) со смесью бессильного гнева, выплескиваемого во время вспыхивающих иногда смертоносных бунтов, и сверхбеспокойста, приобретающего характер фобии, за которым всякий раз следует жестокое подавление. На самом же деле эти "секретные общества" - не более чем причуды, которым не-

267

ная

в гл. IV как общая для больной юности, ясно различаема в общем состоянии Доры, хотя истерия как наивысшее из всех невротических заболеваний делает различные компоненты менее пагубными и даже несколько наигранными. Эта картина, как мы сказали, характеризуется отказом признать течение времени, в то время как все родительские утверждения перепроверяются и Дора страдает от "отвращения к жизни", которое было, вероятно, не вполне подлинным. Но такое замедление делает мораторий болезни концом в собственном смысле слова. В это время смерть и суицид могут стать, как мы уже говорили, ложным пристратием - "не вполне подлинным" и все же иногда непредсказуемо ведущим к суициду; и родители Доры обнаружили "письмо, в котором она прощается с ними, так как она не может больше выносить жизнь. Ее отец… догадался, что девушка не имеет серьезных суицидальных намерений". Такое предельное решение прервало бы саму жизнь, до того как она могла бы привести к взрослому обязательству. Существует также социальная изоляция, которая исключает любое чувство солидарности и может вести к снобистской изоляции: Дора "старалась избежать социальной связи" и была "холодной" и "недружелюбной". Вспышка яростного отрицания, которая может сопровождать первые шаги формирования идентичности, - у невротиков восстание против себя: "Дора не была удовлетворена ни самой собой, ни своей семьей".

Самоотрицание в свою очередь не может предполагать верности и, конечно, боится слияния в любви или сексуальных столкновений. С подобной картиной часто связывается работа торможения (Дора страдает от "усталости и недостатка сосредоточенности") - это действительно жизненное торможение в том смысле, что, как предполагается, применение каждого ремесла или метода связывает индивида с ролью и статусом, предписываемыми деятельностью. Таким образом, опять любой подлинный мораторий невозможен. Там, где сложились фрагментарные идентичности, они остро самоосознаются и немедленно подвергаются испытанию: Дора, очевидно, разрушила свое собственное желание быть женщиной интеллектуальной и конкурировать со своим успешным братом. Ее самосознание - странная смесь снобистского превосходст-

266

ва: убеждения, что она на самом деле слишком хороша для своего сообщества, своего периода истории или, действительно, для этой жизни, и равного этому глубокого чувства собственного ничтожества.

Мы описали в общих чертах наиболее очевидные социальные симптомы юношеской психопатологии, отчасти чтобы показать, что бессознательное значение и сложная структура невротических симптомов сопровождается картиной поведения настолько открыто, что иногда удивляешься, лжет ли пациент, говоря так просто правду, или говорит правду, даже когда избегание ее совершенно очевидно. Ответ в том, что надо слушать, что пациенты говорят, а не только символизацию, подразумеваемую в их сообщениях.

Представленный эскиз, однако, также служит для сравнения изолированного страдающего подростка с теми юношами, которые стараются разрешить свои сомнения, вступая в девиантные группировки и банды, члены которых старше их. Фрейд обнаружил, что "психоневрозы являются, так сказать, негативом перверсий"8. Это означает, что невротик страдает под давлением тенденцией, которые извращают попытку "выжить". Такая формула может быть применима к факту, что изолированный "страдалец" старается решить уходом то, что объединенные в группу пытаются решить заговором.

Если мы теперь вернемся к этой форме подростковой патологии, отрицание необратимости исторического времени, по-видимому, выражается в самоназначении группировки или банды как "народа" или "класса" с ее полностью собственными традицией и этикой. Псевдоисторический характер подобных групп выражается в таких наименованиях, как "навахи", "святые" или "эдуарианцы", в то время как их вызов направлен против общества (вспомним молодых гангстеров военных

лет) со смесью бессильного гнева, выплескиваемого во время вспыхивающих иногда смертоносных бунтов, и сверхбеспокойста, приобретающего характер фобии, за которым всякий раз следует жестокое подавление. На самом же деле эти "секретные общества" - не более чем причуды, которым не-

267

достает какой-либо организованной цели. Но они показывают неопровержимый внутренний смысл жесткой справедливости, которая психологически необходима для каждого члена и является основой для их солидарности, что можно наилучшим образом понять при кратком сравнении мук изолированного подростка с временными достижениями, возникшими у члена группировки из-за одного лишь факта, что он был взят в псевдосообщество. Временная диффузия, сопровождающая неспособность изолированного наметить жизненный путь, "исцеляется" вниманием объединившихся к "работам" - воровству, разрушению, дракам, убийству или извращениям или наркомании, - замышляющимся мгновенно и тотчас выполняющимся. Эта "рабочая" ориентация также заботится о рабочем торможении, так как члены группировки или банды всегда "заняты", даже если они просто "околачиваются". То, что они готовы даже не дрогнуть под любым позорящим обвинением, часто рассматривается как знак полной гибели личности, хотя в действительности это их отличительный знак, именно тот знак отличия "рода", к которому юнец (большей частью маргинальный в экономическом и этическом отношениях) принадлежал бы даже под угрозой смерти, но не воспользовался бы своим шансом у общества, чтобы с такой же страстностью подтвердить себя как правонарушителя, а затем реабилитировать себя как бывшего правонарушителя.

Там, где изолированного подростка терзают чувства бисексуальности или незрелости потребности в любви, юноша, объединенный в социальной патологии, самим действием объединения принимает ясное решение: маль-? чик - это особь мужского пола с лихвой, девочка - особь женского пола без сентиментальщины. В том и другом случае они могут отрицать как любовь, так и деторождение в качестве функции пола и могут сделать полуизвращенную псевдокультуру из того, что ими покинуто. К тому же они признают авторитет только в утвердительной форме, выбранной в действии объединения, отвергая авторитет официального мира; изолированный же отвергает существование как таковое и вместе с этим самого себя.

Правомерность повторения этих сравнений лежит в общем знаменателе верности: бессильное стремление изоли-

268

рованного "страдальца" быть верным себе и энергичная попытка "объединившихся" быть верным группе и ее отличительным знакам и принципам. Поэтому я не хочу отрицать, что изолированный болен (о чем свидетельствуют его физические и психические симптомы) или что "объединяющийся" может пойти по преступному пути, о чем свидетельствуют его все более и более необратимые действия и выборы. Как теории, так и психотерапии, однако, не хватит собственных рычагов, если ими не будет понято значение потребности в верности (в том, чтобы получать или давать ее), и особенно в том случае, если юному девианту начнут вместо этого ставить различные диагнозы, которые каждым действием авторитетов в области исправления или психотерапии будут подкреплять представление о нем как будущем преступнике или пожизненном пациенте.

Молодые люди, загоняемые в крайнюю степень своего состояния, могут, в конце концов, найти больший смысл идентичности в существовании, углубленном в себя, или существовании в качестве делинквента, чем в любом предложении от общества. Все же мы недооцениваем скрытую чувствительность этих молодых людей к осуждению общества в целом. Как это выражает Фолкнер: "Иногда я думаю, что никто из нас не является чистым сумасшедшим и никто из нас не является полностью нормальным до тех пор, пока чаша весов в нас не укажет ему, каков путь". Если "наша чаша весов" диагностирует этих молодых людей как психически больных или преступников с тем, чтобы эффективно избавиться от них, это может быть финальным шагом в формировании негативной идентичности. Для большей части молодых людей общество предлагает только одно это убедительное "подтверждение". Банды, естественно, становятся субсообществами для тех, кого подтвердили таким образом.