Идентичность: юность и кризис
Шрифт:
В случае Доры я пытался показать феноменологию потребности в верности. О юных делинквентах я могу только процитировать опять одну из тех редких газетных заметок, которые сообщают в рассказе достаточно, чтобы показать событие со всех сторон. Кей Т. Эриксон и я использовали этот пример как введение к нашей статье "Подтверждение делинквента"9.
269
"Судья дает срок за бродяжничество из-за дерзости подсудимого. Вилмингтон, "самоуверенный" юноша, носивший зауженные брюки и обритый наголо, сегодня осужден к 6 месяцам за бродяжничество из-за дерзости несправедливому судье.
Майкл А. Джонс, 20 лет, из Вашингтона, был оштрафован на 25 долларов и судебные издержки судьей Эдвином Джей Робертсом, младшим судьей Высшего суда, за неосторожное управление автомобилем. Но судья не ограничился этим.
"Я
– Продолжай таким образом, и я предсказываю, что через пять лет ты будешь в тюрьме".
Когда Джонс пришел уплатить штраф, он услышал, как офицер-стажер Гидеон Смит рассказывает судье о том, сколько беспокойства приносят самоуверенные молодые правонарушители.
"Я просто хочу, чтобы вы знали, что я не вор", - прервал Джонс судью.
Голос судьи пророкотал судебному клерку: "Измените этот приговор - шесть месяцев за бродяжничество".
Я здесь процитировал эту историю, чтобы добавить к прежней интерпретации новую: судья в этом случае (ни случай, ни судья не отличаются от множества других) рассматривает как оскорбление достоинства власти то, что может также было отчаянным "историческим" отрицанием, - попытку утверждать, что подлинно антиобщественная идентичность еще не сформирована и что была проявлена достаточная разборчивость и потенциальная верность, отброшенные для того, чтобы что-то было сделано кем-то, кто имел желание сделать так. Но вместо этого то, что сделали молодой человек и судья, было, скорее всего, конечно, постановкой клейма необратимости и подтверждением рока. Я говорю "скорее всего", так как не знаю, что произошло в этом случае; нам хорошо известен, однако, высокий рецидив преступности среди молодежи, которая в период формирования идентичности принуждалась обществом к исключительной идентификации с закоренелыми преступниками.
270
Таким образом, психопатология юности предполагает рассмотрение тех же самых вопросов, которые мы считали значимыми для эволюционных и связанных с развитием аспектов этой стадии жизни. И если мы теперь вернемся к истории, нельзя не заметить, что иногда политический андеграунд всех сортов может использовать и действительно использует не только "верную" потребность в верности, обнаруживаемую в любом новом поколении, ищущем новые причины, но также избыток ярости, аккумулированной в этом поколении, которое полностью депривировано в своей потребности развивать любую веру. Здесь для исправления социальной патологии может использоваться социальное омоложение, так же как у особых индивидов одаренность может быть связана с неврозами, и исправлять их. Однако у подростка, существующего в промежуточном состоянии, вся преданность, мужество и находчивость юности могут также экс-пулатироваться демагогами, в то время как весь идеологический идеализм поддерживает юношескую стихию, которая может стать явным обманом, когда изменится историческая действительность.
Как сила дисциплинированной преданности, верность, кроме того, может быть достигнута вовлечением молодежи во все виды жизненного опыта, если только они раскрывают сущность некоторых аспектов той эры, к которой молодые люди должны присоединиться как священники и блюстители традиций, как практики и изобретатели технологий, как восстанавливающие и обновляющие этическую силу, как мятежники, решившиеся на разрушение прожитого, и как девианты с фанатическими свершениями. Все это по крайней мере - потенциальные возможности молодости в психосоциальной эволюции: и если оно может восприниматься как рационализация, поддерживающая у юности любой звучный самообман, любое потворство своим желаниям, маскирующееся как преданность, или любое добродетельное оправдание для слепого разрушения, то делает по крайней мере доступным для понимания страшное расточительство, сопровождающее этот, как и любой другой, механизм человеческой адаптации. Как уже отмечалось, наше понимание подобных
271
расточительных процессов только отчасти продвигается "клинической" редукцией подростковых феноменов к их инфантильному прошлому и к фундаментальной дихотомии побуждения и сознания. Мы должны также понимать функцию юности в обществе и истории, так как развитие подростка включает в себя новую совокупность процессов идентификации как со значимыми личностями, так и с идеологическими силами, которые тем самым принимают и
В молодости история жизни пересекается с историей; здесь индивиды утверждаются в своих идентичностях и сообществах, возрождая свой жизненный стиль. Но этот процесс также подразумевает неизбежное выживание юношеских способов мышления и юного энтузиазма в истории человека и идеологических перспективах, а также разрыв между благоразумием взрослого и идеалистическим убеждением, которое чрезвычайно очевидно у оратора, как политического, так и религиозного.
Как отмечалось в гл. И, исторические процессы уже вошли в ядро индивида в детстве. Прошлая история выживает в прототипах "добра и зла", которые направляют родительские представления и окрашивают волшебную сказку и семейное предание, суеверие и болтовню и простые уроки раннего обучения речи. Историки, как правило, анализируют не многое из этого; они объясняют только соперничество независимых исторических идей и равнодушны к факту, что эти идеи проникают в жизни поколений и снова всплывают через ежедневное пробуждение исторического сознания у молодых людей и обучение ему: через мифотворцев религий и политик, через искусство и науки, через драму, кино и беллетристику - через все, что более или менее сознательно, более или менее ответственно вкладывается в историческую логику, впитываемую юностью. И сегодня мы должны добавить к этому списку, по крайней мере для Соединенных Штатов, психиатрию и социальные науки и для всего мира - прессу, которая выставляет все значимое поведение на всеобщее обозрение и немедленно добавляет к фактам репортерское искажение и редакционный комментарий.
Мы говорили, что для того, чтобы войти в историю, каждое молодое поколение должно найти идентичность,
272
совместимую с ее собственным детством и с идеологической перспективой воспринимаемого исторического процесса. Но в юности скрижали зависимости детства начинают медленно переворачиваться: старым больше непросто учить молодых смыслу жизни. Это молодые своими реакциями и действиями сообщают старому, имеет ли жизнь, как она представляется им, некоторую витальную перспективу, и это молодые несут в себе силу поддерживать тех, кто поддерживает их, чтобы обновлять и возрождать, чтобы отрекаться от того, что прогнило, чтобы преобразовывать и бунтовать.
И к тому же существуют "молодежные лидеры", которые так или иначе идентифицируются с юностью. Я говорил о Гамлете как о неудавшемся идеологическом лидере. В его драме объединены элементы, из которых создается успешный идеологический лидер: это часто запоздалые подростки, которые именно из противоречий своего затянувшегося подростничества создают полярности своей харизмы. Индивиды с необычной глубиной конфликта, они часто также имеют необыкновенные дарования и сверхъестественное везение, с которыми они присоединяют к кризису целого поколения решение их собственного личностного кризиса - всегда, как формулировал это Вудро Вильсон, "влюбленные в широкомасштабную деятельность", всегда чувствующие, что их единственная жизнь предназначена для того, чтобы иметь значение для жизней всех людей, всегда убежденные, что то, что потрясло их, когда они были молоды, все, что было для них проклятием, падением, землетрясением, ударом молнии - короче, откровением, следует разделить со своим поколением и с многими, чтобы достичь цели. Их смиренное требование к существующему, выбранному против их воли, не препятствует желанию иметь универсальную силу. "Пятьдесят лет спустя, - написал Кьеркегор в своем духовном дневнике, - весь мир будет читать мой дневник". Он чувствовал, может быть, и не обязательно с сознанием триумфа, что надвигающаяся мертвая точка массовых идеологий должна вызвать вакуум, готовый для идеологии, аналогичной изолированности экзистенциализма. Мы должны изучить вопрос (я подошел к этому в моем изучении молодого Лютера), как действуют в истории идеологические лидеры - стремятся ли они к вла-
273
18-798
сти и затем сталкиваются с духовными сомнениями или сначала сталкиваются с духовной мукой и затем пытаются найти универсальное воздействие. Их ответы часто создают более широкую идентичность из всего, что беспокоит человека, особенно юного, в критические периоды: опасности, проистекающей от новых открытий и оружия, тревожности от травм детства, типичных для времени, и экзистенциального ужаса ограничений "эго", увеличенных дезинтегрирующих сверхидентичностей.