Идея фикс

Бояджиева Людмила Григорьевна

— Ты и в самом деле не поняла, кто осчастливил тебя?

— Когда свет вспыхнул и парни стали вытаскивать из сена свою добычу, я оказалась одна.

— Весьма романтично. А где были восточные гости?

— Увы, их не удалось обнаружить даже поблизости от амбара. Уж я проверила… А в розовой спальне, где остановился Сидней, горела настольная лампа.

Снежина улыбнулась:

— Не станем вычислять твоего принца. Должны же быть в замке хоть какие-то тайны.

Над Флоренштайном поднималось солнце, в кронах старых лип, чирикая, возились птицы, мирно журчала вода поливалок на изумрудных газонах, ароматный ветерок колебал легкую штору в спальне графини. После затянувшихся до рассвета вечеринок Снежина любила всласть поспать. Она

плотно задергивала бархатные портьеры, спасаясь от лучей утреннего солнца. В этот день она решила не пропустить завтрак молодежи и вежливо распрощаться с теми, кто должен был покинуть имение. Арабы явно загостились, и вчерашний маскарад, очевидно, не соответствовал их представлению об отдыхе в аристократическом поместье. Снежина слышала голоса, смех на лужайке, чувствовала ласку солнечного луча, лежащего на ее щеке, но не могла открыть глаз. Приятная дрема охватила ее обнаженное тело, скрытое атласными простынями цвета мяты. «Бог с ними… Пусть разбираются сами», — решила она, растягиваясь по диагонали огромной кровати и возвращаясь к мыслям о предстоящих путешествиях.

Часы показывали начало первого, когда в дверь постучала горничная.

— Доброе утро, графиня. Прошу прощения, вы просили доложить, когда гости начнут разъезжаться.

— Передай им от меня наилучшие пожелания. И позови Софи после того, как они отбудут.

— Фрейлейн Софи нет в замке.

— Объясни толком, кто и где находиться… — отбросив на спину взлохмаченные волосы, Снежина села. Румяная курносая девушка в кружевном переднике и наколке на гладко зачесанных волосах таращила на нее полные недоумения глаза.

— Я думала, молодая графиня у вас… Там господа англичане ждут… Они собрались уезжать.

— А где американец, арабы?

— Американец не выходил к завтраку. Арабские господа тоже.

— Ничего не понимаю… — Накинув пеньюар, Снежина позвонила в комнату дочери, затем в гостевой флигель. Телефон Софи не отвечал, горничная из флигеля сообщила, что уже убрала спальни арабских джентльменов. По всей видимости, они покинули замок на рассвете.

Пораженная догадкой, Снежина закрыла глаза.

— Передай господам Бенедикт наилучшие пожелания. Скажи, что я и Софи чувствуем себя неважно после вчерашнего стола. Очевидно, устрицы были недостаточно свежие… — сказала она горничной. — Ступай.

Как только за Мартой закрылась дверь, Снежина взялась за телефон — следовало немедленно сообщить о случившемся мужу. Девочка сбежала. Либо… либо ее похитили. Или… — Снежина позвонила в розовую спальню. Голос Сида звучал хрипло.

— Прости, Сидней… Ты случайно не видел сегодня Софи?

— Госпожа графиня? Снежина? Доброе утро. Вернее, день… Нет… После прогулки на крыше я ушел к себе. Кстати, вчера вы…

— Не сейчас. Потом поговорим, мальчик.

Снежина собралась набрать номер Генриха, подсчитывая, какое время суток сейчас в Барселоне. Но аппарат зазвонил сам.

— Поместье графа Флоренштайн? — официально поинтересовался мужской голос с певучим акцентом. — Могу я побеседовать с графиней Снежиной? Это говорит Мухаммед Али-Шах.

— Мухаммед? — Снежина оторопела. — В чем дело?

— Я беспокоился, что госпожа графиня станет волноваться относительно дочки. Все хорошо. Я только что говорил с пилотом моего «Гольфстрима». Софи в сопровождении моих подчиненных Хасана и Гариба летит в Фарух. Я уже приготовил для девочки самый пышный прием.

— Не знаю, какие еще аргументы я могу представить… — Снежине хотелось швырнуть трубку в улыбающееся лицо своего далекого собеседника. — Вы ошибаетесь, господин Мухаммед. Клянусь. Я говорила вам правду.

Они встретились семь лет назад в Париже. Мухаммед Али-Шах, возглавлявший в то время солидную нефтяную компанию, назначил графине встречу. Она долго сидела с телефонной трубкой в руках среди помпезной роскоши гостиничных апартаментов, слушая короткие гудки и недоумевая, почему ответила согласием на приглашение поужинать с этим человеком. Эпизод короткого и пылкого свидания в советском лагере оставил в ее памяти приятное ощущение, какое остается от вкуса экзотического блюда,

отдающего легкой горечью: ненужная ей, но такая горячая страсть араба оказалась чрезвычайно короткой, задев тщеславие королевы красоты. Она сбежала из его апартаментов в крымском доме, а надменный царек не пошевелил и пальцем, чтобы постараться продолжить курортный роман с болгарской красавицей. Обидно. Уж слишком легко он овладел ею, а потом лишил ее удовольствия выразить решительный отказ продолжать отношения. Но ведь все это забылось! Почти забылось… Несколько раз супруги Флоренштайны получали торжественные приглашения посетить Фарух: Али-Шах, ссылаясь на старую дружбу с графиней и короткое знакомство с графом, обещал теплый прием и самые изысканные восточные развлечения. Снежина, естественно, избегала встречи с человеком, к которому не испытывала даже обыкновенной симпатии, но с любопытством следила за судьбой своего случайного любовника, частенько занимавшей прессу. Ей было известно, что страна Мухаммеда не пошла по пути социализма, хотя уровень жизни и социального обеспечения в Фарухе превышал все плановые показатели развитого социализма. Наследник огромного состояния и древнего аристократического имени метил в премьер-министры, имея блестящую репутацию. У него было две девочки от любимой жены. Старшая дочь уже кончала школу.

Мухаммед выследил Снежину во время ее поездки во Францию, позвонил в отель и пригласил на ужин. «Бог мой, ему ведь уже далеко за сорок! Почему бы и не встретиться с солидным, столь влиятельным человеком?» — решила Снежина, уже обдумывая направленность беседы, а главное, туалет. Она чувствовала себя некомфортно на враждебном ее одежде фоне и, собираясь куда-либо, даже частенько загадывала: совпадет — повезет. Хорошо изучившая лучшие рестораны европейских столиц графиня знала, что в главном зале ресторана «Ле Мерис», отличающегося помпезной роскошью в стиле мадам Помпадур, преобладают королевские тона. Овальные медальоны а-ля Буше на стенах, золотая парча на окнах. Элегантный костюм из малинового бархата и золотые украшения как раз соответствуют атмосфере зала и восточной тяге кавалера к роскоши. Интриговала и настойчивость, с которой Мухаммед просил ее об ужине, выследив в Париже.

Метрдотель проводил графиню к накрытому на две персоны столу, отгороженному от зала старинной ширмой из алого шелка с золотым шитьем. На подставке у стола возвышалась ваза с колоссальным букетом огненных лилий. Прежде чем обратить внимание на поднявшегося навстречу ей мужчину, Снежина порадовалась, что се облик соответствовал интерьеру.

— Рад приветствовать вас, графиня! — Мужчина галантно нагнулся к ее руке и добавил совсем тихо: — Спасибо.

Мухаммед сохранил поджарость фигуры и непроницаемое выражение чеканного лица. Теперь он носил европейский костюм с бабочкой, лишь светлый платок с перевязью покрывал его голову. Снежина не сомневалась, что где-то по соседству дежурят стражники важной персоны.

— Вы совсем не изменились, графиня. Прошло семнадцать лет.

— Да, я чувствую себя девчонкой. Опытной и благополучной девчонкой. — Она развернула объемную карту вин, уже зная, что будет пить — красное вино с ароматом муската. Легкая светская беседа вращалась вокруг особенностей национальных кухонь и семейных традиций. Прекрасный ужин, галантный, поверхностный тон, никаких попыток муссировать прошлое. Снежина терялась в догадках относительно истинной цели встречи. Зная о хитростях восточной дипломатии, способной завуалировать любую каверзу, она пошла ва-банк.

— Вы чрезвычайно приятный собеседник, мсье Мухаммед. Однако я все же полагаю, что три часа посвящены легкому отдыху столь занятым господином неспроста. Причина достаточно серьезна, я не ошибаюсь? — Она с удовольствием смаковала кофе в крошечной чашке музейной ценности. Араб опустил ресницы и печально улыбнулся:

— У меня в самом деле чрезвычайно много дел. Но самое важное для меня и будущего страны, боюсь, во многом зависит от вас. Вы позволите быть по-деловому прямолинейным?

— Уже в юные годы вы были достаточно европеизированным человеком, чтобы пренебрегать патриархальными условностями. Можете быть со мной вполне откровенны.