Иди и не греши. Сборник

Винниченко Игорь Александрович

— Морду мне бить будешь?

— Это важно, — пробормотал Веня уже не так уверенно.

— Ну, пошли, — сказал Миша и вышел первым.

Они отошли от двери, и Веня горячо заговорил:

— Ты можешь думать, что хочешь, но я тебя уверяю, эта девчонка представляет большой интерес для Алхимика. Давай прямо сегодня позвоним в Москву и спросим, что с ней делать. Нельзя ее терять, понимаешь?

Миша неторопливо закурил сигарету.

— Ты сам будешь за нее платить? — спросил он.

— Буду, — буркнул Веня.

Целую минуту Миша курил и ничего не отвечал.

— И

все неприятности, что она нам принесет, тоже ты будешь компенсировать? — спросил он еще.

— Ладно, — сказал Веня. — Но ты позвонишь?

— Позвоню, — сказал Миша. — Ты меня убедил…

Так что не прошли девушки по дороге и десяти минут, как автобус вернулся, и Миша крикнул им из раскрытых дверей:

— Ладно, соотечественницы… Мы решили дать вам последний шанс. Садитесь.

Настя на какое-то мгновение растерялась, а Изольда глубоко вздохнула и буркнула:

— И на том спасибо, благодетель…

Путаны дружно зашипели, когда Настя поднялась в автобус, а Диана даже демонстративно положила на освободившееся сидение свои вещи. Настя прошла назад, села на свободное место в задних рядах, и Изольда прошла и села с ней рядом.

— Подружки! — фыркнула Магдалина. — Смотри, Галка, свернет она тебя с пути истинного!..

Прочие рассмеялись. Автобус тронулся с места, развернулся и поехал дальше по выбранному направлению.

На этот раз звонок в Москву оказался более результативным. Когда там узнали, что какая-то девица в Турции имеет пакет от Шаронова для Ривкина, поначалу даже верить не хотели, потому что были убеждены, что пакет этот пропал вместе с Шароновым или Ривкиным. А поверив, велели беречь девушку до приезда специального агента и сдувать с нее пылинки, если она того пожелает.

Веня был просто счастлив и весь светился от радости, вызывая тем досаду у Миши.

— Какой там еще агент, — бормотал он. — Мы бы и сами у нее отобрали…

— Они сказали, пылинки сдувать, — напомнил вкрадчиво Веня.

Миша глянул на него угрюмо.

— Имей в виду, — сказал он. — Я работал на наше общее дело, ты понял?

— А я что говорю, — пожал плечами Веня.

Теперь город, в котором они остановились, имел более приличный европейский вид, и гостиница тоже выглядела попристойнее. Несмотря на позднее время, а они приехали сюда только в первом часу ночи, некоторое девушки, едва разместившись, отправились на охоту в ближайшие рестораны. Диана, конечно же, отказалась селиться вместе с Настей, потому что Насте был объявлен негласный бойкот среди путан, но зато Изольда охотно ее подменила. Эта странная девушка не боялась ни бойкота, ни Миши, на даже Магдалины, неформального лидера всей компании. Она тоже спешно накрасилась, приоделась и ушла на работу, в то время, как Настя помолилась на ночь и легла спать.

На следующее утро Додик проснулся рано, снова пережив ужасы ночного кошмара, и поднялся, чтобы перекурить. Женя свернулась калачиком на подушке, и вид у нее был милый и нежный. Глядя теперь на нее, он только поражался

тому, что она вытворяла прошлой ночью. Поразительно холодная и педантичная в делах, в любовных утехах она просто не знала удержу. Ее стоны ночью вызвали возмущение соседей, и Женя, впавшая в истерику, грозилась перестрелять весь это муравейник. Додик поймал себя на том, что начинает побаиваться ее.

Он вышел на балкон с сигаретой и увидел на стоянке появившийся там ночью «Икарус». Вернувшись в номер, он нашел в сумке Жени японский бинокль, который при малых размерах давал приличное увеличение, и стал рассматривать подошедший автобус. Увидев номерной знак, он опустил бинокль и вздохнул. Это был тот самый автобус, который они ждали.

— Дженни, — позвал он негромко. — Дженни, милая… Проснись.

Женя потянулась, раскрыла глаза, и, увидев Додика над собой, радостно улыбнулась.

— Доброе утро, гигант… Ты еще способен на какие-то дела, а?..

— Они приехали, — сказал Додик.

— Кто? — спросила Женя, не желая просыпаться.

— Девки, — сказал Додик. — Они приехали прошлой ночью.

Женя поднялась, накинула халат и вместе с Додиком вышла на балкон. Через бинокль она осмотрела автобус, пожала плечами и сказала:

— Вот и все…

— Еще не все, — сказал Додик. — Они в нашем отеле, да?

— Ничего удивительного, — сказала Женя. — Это самый приличный отель в городе. Ну что, гражданин начальник, будем брать?

Она улыбнулась Додику и потянулась для поцелуя.

Додик отстранился.

— Как? Их там полный автобус, и потом мы не знаем, здесь ли та баба, что нам нужна.

— Не волнуйся, — сказала Женя, зевая. — Сейчас я приду в себя и спущусь к администратору, чтобы узнать имена приезжих. Как зовут нашу клиентку?

— Романишина Анастасия Георгиевна, — отвечал Додик.

— Прекрасно, — сказала Женя. — А потом ты ее пригласишь в свой номер. Какие проблемы?

— Ты думаешь, она с ними? — удивился Додик. — После монастыря?..

— Ну и что, — сказала Женя. — После монастыря тем более хочется…

Додик усмехнулся.

— Ревновать не будешь?

Женя усмехнулась в ответ.

— Я надеюсь, ты не зайдешь в этом слишком далеко.

— А если придется? — спросил Додик насмешливо.

Женя подала плечами.

— Тогда я пристрелю ее… Потом.

Она чмокнула Додика в губы и пошла в ванную.

Изольда вернулась в номер перед самым полуднем, внешне слегка усталая, но вполне жизнерадостная. Бросила Насте пакет с едой и упала на кровать.

— Это мне? — спросила Настя осторожно.

— Лопай, сестрица, — сказала Изольда. — Остатки пиршества…

Настя помолчала, глядя на нее, потом спросила:

— Ты, наверное, спать хочешь?

— Хочу, — подтвердила Изольда. — Притомилась, как же… Ты мне сочувствуешь, да? — усмехнулась она.

— Конечно, — сказала Настя. — Тебе сейчас очень тяжело, ведь так?..

— Нет, — сказала Изольда. — Не очень. Привычка, знаешь ли, выработалась.

Настя смущенно опустила голову.