Иди и не греши. Сборник
Шрифт:
— Между прочим, вот где клиентура, — говорил он за рюмкой коньяка в номере у Миши. — Вы там просто озолотитесь со своими шлюхами.
— Там уже давно все схвачено, — сказал со вздохом Веня. — Это ведь тоже рынок, тут разумно поделены сферы влияния. Если мы полезем не в свой регион, то и автобус сгорит, и жертвы будут.
Федя улыбнулся:
— Тебе виднее, старый сводник. Лично я предпочитаю китаяночек, они же такое вытворяют!..
— Ты можешь объяснить, что это за долбаный пакет, и почему из-за него такой шум? — спросил Миша,
— А, ввязались в гнилуху, — сказал с досадой Федя. — Это политическое дело, Миша. Кого-то наверху надо срочно подсадить, то есть обосрать с ног до головы в глазах фирмачей. Короче, надо сорвать одно намечающееся соглашение с Валютным Фондом. Есть один старый гэбист, который откуда-то поставляет крутой компромат, вот он и передал этот пакет за определенную круглую сумму. А к Алхимику обратились люди из правительства с предложением перехватить это письмецо, что он и сделал.
— А баба при чем? — не понял Миша.
— Баба случайная, — сказал Федя, махнув рукой. — Я вообще удивляюсь, как ее не сцапали, потому что с той стороны работают тоже серьезные парни. В деле очень крутые бабки, так что вашей кобыле станет гораздо легче, когда вы эту бабу сбросите со своего воза.
— Ты ее заберешь? — удивился Миша.
Федя выпил коньяк и спросил:
— Кого?
— Бабу?
— Да на фиг она мне нужна, баба ваша? — удивился Федя. — Это я так, образно говорю… Баба мне до лампочки.
— Это хорошо, — сказал Миша со вздохом. — А то у меня на нее большой зуб вырос. Я ее теперь в крутой оборот пущу, гадом буду.
— А что, там есть на что посмотреть? — спросил с интересом Федя.
— Да ну!.. Старая ведьма, одно слово… Но наглая, как танк. Теперь я этот танк обломаю…
— Нельзя, — сказал вдруг Пак, который сидел за столом молча.
— Что нельзя? — спросил Миша осторожно.
Он опасался корейца, который однажды на его глазах разрубил ударом ребра ладони спинку стула.
— Бабу нельзя отпускать, — уточнил кореец. — Мочить надо.
— Ах, да, — вспомнил и Федя. — Я уже прибухал… Да, действительно, там наверху решили ее замочить. Она слишком много знает, и про Алика, и про Лазаря… Шефу не хочется светиться, он надеется уладить отношения с коллегами. Надо ее упрятать здесь, понятно?
— Понятно, — кивнул Миша. — Я не против, вообще-то… Но вначале я бы хотел с ней тесно пообщаться, если вы не возражаете…
— Да сколько угодно, — Федя улыбнулся. — Ты ведь старый греховодник, Миша… Тебя, что, возбуждает сопротивление женщины, да?
— Ее сопротивление меня возбуждает, — сказал Миша.
— Вывезешь ее куда-нибудь, — сказал Федя, — и порезвишься. Дать тебе Пака для дела?
— Не надо, — отказался Миша. — Мне Шурик поможет, он тоже на нее глаз положил.
— Но сначала дело, — сказал Федя, подняв палец. — Давайте ее сюда, вместе с пакетом. Я буду выражать ей благодарность фирмы, — он вдруг рассмеялся и опрокинул на себя рюмку коньяка.
— Веня, сходи за бабой, — приказал Миша. —
Веня кивнул, почтительно улыбаясь, и поспешил выйти.
Пак вытирал смеющегося Федю салфеткой и говорил ему:
— Хватит пить, эй!..
— Брошу, — обещал Федя, ухмыляясь. — Непременно брошу…
Когда Веня постучал в номер, где проживали Настя и Изольда, то Изольда уже спала, а Настя по обыкновению читала псалтырь, невольно воображая себя Ионой во чреве кита. Она спросила через дверь, кто стучит, и, услышав голос Вени, перепугалась. Она прекрасно помнила, как в прошлый раз именно таким образом вломился к ней Миша. Но теперь в номере была Изольда, хоть и спящая, и это внушало Насте надежду. Она открыла дверь, и на этот раз Веня вошел один.
На нем лица не было, и Настя спросила:
— Что с вами, Веня?
— Со мной ничего, — сказал он. — С вами хуже, девочка.
— Что такое? — испугалась Настя.
— Она спит? — покосился Веня на Изольду.
— Да, спит… Что случилось?
Веня вздохнул и вкратце, в двух словах рассказал о прибытии агента и о его планах относительно Насти. Он рассказывал об этом с каменным лицом, потому что прекрасно понимал, что совершает самый мужественный поступок в своей жизни. Он сам не знал, зачем он его совершает.
У Насти подкосились ноги, и она села.
— Убить меня?
— Да, — сказал Веня. — Вы важный свидетель, и от вас следует избавиться. Миша хочет провернуть это сегодня ночью.
— Но ведь я ничего не знаю, — жалобно сказала Настя.
— Вы знаете, — сказал Веня. — Вы познакомились с Аликом, который передал вам этот пакет и дал адрес Лазаря, вы виделись с Лазарем, который посадил вас в этот автобус и был убит. Ваших показаний достаточно, чтобы определить, кто все это провернул.
— Разве они этого до сих пор не знают? — удивилась Настя.
Веня вздохнул.
— Девочка, мы говорим о пустяках, — сказал он. — Знают, не знают, не в этом дело. В этих кругах тоже предполагается доказательность обвинения, еще покруче, чем в народном суде. Вас следует убрать, все!..
Настя наклонила голову.
— Зачем вы мне все это рассказали?
Веня вздохнул.
— Не знаю, милочка… Я могу дать вам десять минут, в течение которых вы должны исчезнуть. Если даже вам этого не хватит, то совесть моя все равно будет чиста. Я даю вам шанс, понимаете?
Настя кивнула.
— Десять минут? Как вы объясните своим друзьям такое опоздание?
— Я пока пройдусь по номерам, буду спрашивать, не видел ли вас кто-нибудь из девочек, — объяснил Веня. — Сами понимаете, предположить ваше бегство здесь, в чужой стране, маловероятно.
— А Изольда?
— Она спит, — сказал Веня.
Настя покачала головой.
— Но ведь вы рискуете, Веня!..
Тот усмехнулся.
— Вы думаете, это для меня новость? Но я все же думаю, что я рискую меньше, чем вы, Настя.