Идол
Шрифт:
Мои собственные же, кажется, наливаются кровью. Я хочу прижать их к его устам и облегчить эту странную боль. Но всё же не двигаюсь. Отчаянно пытаюсь думать, о чем же мы говорили и куда шли.
Откашливаюсь.
– Так как я выгляжу?
– мой голос похож на кваканье.
Киллиан моргает и хмурит темные брови. Облизывает нижнюю губу, и я почти поддаюсь порыву. Когда он снова начинает говорить, его глубокий голос похож на гул.
– Мило, - произносит он.
– Ты выглядишь мило в этой кепке.
Нежное прикосновение его пальцев,
– Я думал, у тебя серые глаза, - говорит Киллиан, по-прежнему не отступая назад. Нет, он наоборот наклоняется вперед, а его мягкое дыхание ласкает мои губы.
– Но сейчас они кажутся зелеными.
Его наблюдение дает мне силы разрушить наш зрительный контакт. Я делаю огромный шаг назад и отвожу взгляд, ощущая болезненный укол в сердце.
– У меня глаза моей мамы. Они меняют цвет в зависимости от освещения. Серые, зеленые, голубые, -я не хочу думать о глазах мамы. Или о том, что вижу их, когда смотрю в зеркало.
Киллиан прикасается к моему локтю. Выражение его лица становится мрачным.
– Они прекрасны, -кажется, будто он собирается сказать что-то еще, но затем группа девушек выходят из магазина, снова хихикая.
И Киллиан напрягается. Я смотрю в их сторону и обнаруживаю, что девочки глазеют на нас. Нет, не на нас. На него. Шушукаясь, они поглядывают на Киллиана и хмурятся.
Я тоже хмурюсь в ответ на их грубость, когда Киллиан игриво ударяет по козырьку моей кепки.
– Пойдем, маленькая дальнобойщица, пора перекусить.
Он снова берет меня за руку и тянет за собой. И тот простой факт, что он ни разу не смотрит в их направлении, заставляет меня поверить, будто парень пытается избежать любого контакта с девушками.
– Ты знаешь одну из них?
– спрашиваю я, пока мы спешим к моему внедорожнику.
– Кого?
– Не прикидывайся дурачком. Это тебя не красит. Ты убегаешь от этих девушек так, словно твои яйца горят.
– Звучит довольно болезненно, - он вздрагивает.
– На самом деле, больше никогда не говори о том, что мои яйца горят. Добавь это в наш "Ни за что на свете" список.
– Киллиан, эти девушки. Ты знаешь одну из них?
– Мне двадцать семь. Откуда я должен знать местных девочек-подростков? Или не местных? Это было бы довольно странно.
– Я не знаю откуда. Но они смотрели на тебя так, словно знают. И ты, очевидно, избегал их.
– И кто теперь играет в детектива?
Я останавливаюсь у пассажирской двери своего пикапа. Его рука выскальзывает из моей, но Киллиан поворачивается ко мне лицом. Его хмурое выражение становится мрачным. Я оглядываюсь.
– Расскажи. Мне. Что происходит?
И затем он отшивает меня.
– Всё нормально. Просто... забирайся в машину, ладно?
Указываю на дверь, так как сегодня я за рулем. Он низко и гортанно рычит и дергает дверцу, забрасывая в кабину свои покупки.
И до тех пор, пока мы почти что не доезжаем до дома, он молчит.
– Ладно. Нет, я не знал
– Мне не следовало бриться.
– Кто ты такой, что те девочки могли тебя узнать?
– Иисус, он что, печально известный преступник, выпущенный условно досрочно? – Киллиан - это вообще твое настоящее имя?
Мой голос пропитан паникой, и парень бросает на меня неторопливый взгляд.
– Да, это мое настоящее имя.
Пикап качается, когда мы едем по грунтовой дороге.
Киллиан хватается рукой за подлокотник.
– Послушай, ты не могла бы съехать на обочину, чтобы мы могли завершить этот разговор? Я не хочу закончить в канаве.
– Ладно, - я сворачиваю на следующую широкую обочину возле общественного пляжа. Атлантический океан простирается справа от нас, темные полосы мерцают в солнечных лучах.
Киллиан морщится от света.
– Меня зовут Киллиан Джеймс.
Я смотрю на него, пытаясь понять, почему имя звучит так знакомо. И затем озарение настигает меня так неожиданно, что аж ахаю. Вероятно, я выгляжу шокированной, потому что парень поворачивается ко мне и осторожно разглядывает.
Киллиан Джеймс. Вокалист и гитарист группы «Килл-Джон». Самой известной чертовой рок-группы мира. О, боже, мне хочется рассмеяться. Просто слететь с катушек, здесь и сейчас. Из всех мужчин мира судьба свела меня с ним. Рокером. И не каким-нибудь рокером, а одним из величайших звезд нашего поколения.
– У тебя руки гитариста, - произношу я тихо, словно это важно.
Его брови приподнимаются, будто Киллиан побаивается, что я свихнулась.
– Когда ты пожал мне руку, я заметила мозоли, - добавляю я, всё еще шокированная. Иисус, Киллиан Джеймс в моей машине.
– И я гадала, музыкант ли ты.
Он опускает взгляд на свои руки, а затем кивает.
– Ага. Музыкант.
А затем парень начинает смеяться и мотать головой.
Жар растекается по моим щекам. Я чувствую себя так глупо, потому что не узнала его. Следом за этим приходит злость на парня за то, что он скрывал это от меня. Потому что, какого хрена, я должна была его узнать? Я почти не захожу в социальные сети. Знаю его голос и песни, но лицо? Не очень-то. И никто бы не ожидал, что рок-бог свалится на их лужайку. Пьяный и растрепанный.
– Почему ты здесь?
– давлю я.
Он откидывается назад, опуская голову на подголовник.
– Джакс. Я не смог справиться...
– он прикусывает губы, и его щеки сильно краснеют.
Джакс. Солист «Килл-Джон». Я знаю эту историю. В основном потому, что она была во всех вечерних новостях. В прошлом году Джон Блеквуд, то есть Джакс, как прозвали его во всем мире, пытался покончить с собой, выпив слишком много таблеток снотворного. Это стало достоянием общественности и было отвратительно. Из того немного, что я слышала об этом, знаю, что его попытка самоубийства разрушила группу.