Идолов не кантовать

Нуриев Сергей

— Больше не дам.

— Ну, вот: ты стоишь сто шестьдесят пять долларов восемьдесят центов, хотя это и явно спекулятивная цена. Такие деньги можно дать при условии, что на тебе будут дорогие вещи, хотя бы долларов на сто шестьдесят. Оставшиеся пять долларов восемьдесят центов и есть твоя настоящая цена. Ну что, пятидолларовый пророк, идешь ко мне на службу?

Тамасген покорно вздохнул.

— То-то, — одобрительно усмехнулся Мамай.

Он подошел к окну, распахнул форточку и закурил, стараясь выпускать дым на улицу.

В комнату ворвалась прохлада.

— Но ты не слишком обнадеживайся, — продолжал Потап. — Твоя женитьба — лишь один из возможных вариантов. Пока я еще не принял окончательного решения. Придется ограничиться решением промежуточным. И это значит, что пора собирать бригаду. А то как-то некрасиво получается: бригадир есть, а бригады нет. Мне нужны помощники. От тебя, паразита, ведь никакого толку, одни убытки. Впрочем… я дам тебе еще один шанс реабилитироваться. Может, тебе все-таки удастся оправдать свою стоимость. Или хотя бы ее часть. Все объясню потом, а пока давай неси чай. И попроси у папаши хлеба, масла и сыра.

Чаепитие затянулось до полуночи. После трех чашек Мамай разрумянился и заметно подобрел. К завершению ужина он уже ценил чернокожего приятеля никак не меньше десяти долларов. Кроме сахарницы и тарелки с печеньем перед ним стояла наполовину опустошенная банка с абрикосовым вареньем, на которую Потап взирал уже с некоторым отвращением.

— С детства люблю сладости, — говорил он, устало откинувшись на спинку стула. — Когда я наконец добуду эту золотую болванку, буду жрать только пьяную вишню в шоколаде, ассорти такое есть.

— А я люблу груши свежие, — мечтательно произнес африканец, — и женщин, бэлих. Когда ты добудешь эту золотую больванку и дашь мне мою маленькую часть — сразу заведу себе жену с белой кожей.

— Ну, твою маленькую часть мы обсудим позже, а вот нужная тебе женщина у меня на примете имеется. У нее этой белой кожи — видимо-невидимо. На четверых хватит. За ночь не обтротаешь. Я вас познакомлю. Да ты ее и сам должен знать. Дежурную из гостиницы помнишь? Элен! Во, она самая. Кстати, ты, кажется, тоже поразил ее воображение. Но только, чур, до разрешения вопроса с мэром никаких серьезных шагов не предпринимать. Ты должен беречь себя для дела. Но — тсс! Тише! По-видимому, дела финансовые заботят не только нас. Слышишь? За стенкой… Это соседи. И, судя по суммам, которыми там оперируют, они нас обскакали.

Старатели вскочили и на цыпочках приблизились к стене, надеясь подслушать разговор. Слова сливались в сплошной гул, и их нельзя было разобрать. Наиболее отчетливо слышались числа. И числа были невероятные, известные только астрономам.

— У меня такое ощущение, — ехидно заметил Мамай, — что эти молодожены связывают свое будущее с нашим кладом. Эй! — позвал он, стукнув три раза кулаком в стену. — Э-эй! Тумаковы! Эдуа-ард! Не могли бы вы дать небольшой кредит двум бедным студентам?

— Какая сумма вас интересует? — крикнул

в ответ Эдька после короткой заминки.

— Пары тысяч нам хватит, — резвился Потап.

— Ваши условия?

— Нам, студентам, положены льготы! Мы надеемся на скидку!

— Вообще-то я буду давать под двадцать процентов в месяц, но вам, как льготникам, одолжу под десять.

— Мы вам очень признательны! Когда можно получить?

— Заходите в марте, после пятнадцатого, когда откроется филиал нашего банка.

— Угу, зайдем, — буркнул Потап, укладываясь. — Гена, я рад за тебя, ты не самый последний идиот в этой квартире.

Такого же мнения придерживалась и Натка.

— Ты что! — нападала она на мужа. — Десять процентов! Взял хотя бы пятнадцать!

— Молчи, — огрызался глава семейства, — нельзя отпугивать клиента сразу. Вот смотри, десять процентов от двух тыщ — это двести. А за пять месяцев будет тыща чистого дохода. Поняла?

— И тогда мы купим мне шубу, — вставила она, — норковую.

— Нет, песец лучше носится, у него ворса длиннее.

— А норка богаче!

— А песец лучше.

— Нет, норка!

— Нет, песец!

— Козел.

— Если будешь оскорблять — останешься без шубы, — пригрозил Эдуард.

— Как это — без шубы? Ты будешь в кожаном плаще, а я без шубы? Фигушки!

— Зато у тебя сапоги есть ботфордовые.

— А у тебя — часы японские!

— А у тебя — свитер ангорковый.

— А у тебя — два золотых перстня!

— Хорошо, куплю тебе кольцо.

— Нет, лучше кулон и серьги комплектом.

— Жирно тебе комплектом.

— А тебе два перстня жирно!

Эдька перевел дух:

— Ты меня разоришь со своими замашками. Все женщины — невозможные люди. С ними нельзя вести никаких дел.

— А ты чем богаче, тем жаднее становишься.

— Я думаю о нашем сыне, нужно обеспечить его будущее.

— У нас не будет никакого сына. Я тебе сто раз говорила.

— Почему же?

— Потому что мне нравится имя Диана, а так можно назвать только девочку.

— Если тебе так хочется, то давай назовем сына Дианом.

— Такого имени не бывает.

— Бывает.

— Не бывает!

— Слушай! Давай работать, — призвал супруг. — Нa чем мы остановились?

— Последняя сделка была с коромыслами. Мы купили миллион коромысел.

— Да? И куда мы их будем девать?

— В Москву, Петербург и Харьков.

— Почему туда?

— Вот идиот! Ты хоть раз там видел в свободной продаже коромысла?

— Нет.

— Ну вот! А почему? А потому, что они там в дефиците. Нужно заполнить пустую нишу, пока другие нас не опередили.

— Говори тише, а то соседи подслушают.

Деньги вновь потекли рекой. На продаже коромысел в многомиллионных городах Тумаковы нажили еще одно состояние. Бедные студенты спали, не подозревая, что есть куда более прибыльные виды деятельности, чем поиски клада.