Идти туда, где ты
Шрифт:
– А я не говорил, что вы мне не нравитесь, - проговорил отец. – Нравитесь. Даже очень. Как самостоятельный элемент. Но вот рядом с ним, - он кивнул на сына, - дисгармония полнейшая. Вы, выросшая в двушке где-то у черта на куличиках при родителях-работягах и без больших перспектив и запросов в этой жизни. И он, не знавший ни в чем отказа ни одного дня в своей жизни, живущий с вами из собственной прихоти и…
Отец не успел договорить. Раздался грохот, заставивший всех присутствующих вздрогнуть. Илья со всей дури долбанул кулаком по столу – так, что посуда подпрыгнула. Он был смертельно бледен, и подбородок его подрагивал
– Еще одно слово, и ты очень сильно об этом пожалеешь, - процедил Макаров-младший сквозь зубы. – Потому что я не позволю оскорблять свою будущую жену.
– Что? Уже и предложение было? – с мрачным смехом выдохнул отец.
– А это тебя не касается. Это только нас двоих касается.
– Видите, Алиса, - Евгений Степанович обернулся к замершей девушке. – Это то, о чем я говорил. Все в пику, все по прихоти. Я бы на вашем месте остерегался.
Она не сводила взгляда с Ильи, приоткрыв рот и отчаянно желая проснуться.
– Что же ты, Илюша, шумишь, - включившись, укоризненно протянула мама. – Напугал девочку.
Макаров-младший вздрогнул и глянул на Алису. Она выглядела вправду напуганной. И темно-зеленая шерсть ее платья больше не оттеняла белоснежную будто фарфоровую кожу, а выпячивала почти болезненную бледность лица и лихорадочный блеск глаз.
– Мы уходим, - медленно проговорил он, не глядя уже ни на кого, кроме нее. – Думаю, в дальнейшем наши визиты крайне нежелательны. Хорошего вечера.
С этими словами он протянул ей руку. Она тут же вложила в нее свои холодные пальцы.
– До свидания, - попрощалась Алиса со всем спокойствием, на которое оказалась способна.
У Ильи выдержки не хватило. Буквально потащил ее за собой из гостиной в коридор. Спешно одевался, помогал ей.
Внутри все клокотало, давило, искало выхода, не находило.
И только на воздухе смог дышать. Было холодно. И с неба сыпались мелкие крупинки снега. Алька никак не приходила в себя. Стояла и помалкивала рядом. Он вызывал такси. Потом прижимал ее к себе. И пытался осознать, что произошло. При всем понимании того, что родители едва ли одобрят его выбор, к такому оказался не готов.
Но готова ли была Алиса?
Едва ли. Ей должно быть хуже, чем кому бы то ни было. Это ее полили грязью ни за что. Стоило прислушаться к ней… не ехать… или ехать одному – принимать удар на себя.
– Альк, прости, - прошептал он, не зная, что еще сказать.
– Тебя-то за что? – так же шепотом спросила Алиса.
– Я не знал, что так будет… А мог догадаться…
Она вздохнула и попыталась его успокоить.
– Не съели же они меня.
– Ну да… единственный плюс…
Пожалуй, на этом плюсы заканчивались. Все остальное превращалось в один сплошной и жирный минус. Сначала целую неделю мать звонила, охала и ахала, пыталась настаивать на том, что он не в праве так поступать с собственной жизнью. Потом отзвонился отец. Лишь раз. Со своим безапелляционным «Приезжай один, без Алисы, разговор есть».
Мог бы и не ехать. И тогда все случившееся оказалось бы сюрпризом. А так-то ничего. Счета заблокированы всего лишь. Супер.
– Мне машину в твоем гараже поставить? – громко спросил Илья, глядя в упор на отца. – Ее забираешь тоже? Раскулачиваешь?
Отец сделал вид, что задумался. Повертел в руках телефон, разглядывая морской пейзаж
– Нет, - медленно заговорил Евгений Степанович. – Тебя нельзя раскулачить. Потому что у тебя ничего нет. Все, чем ты пользуешься, до последних трусов, куплено на мои деньги. Я зарабатывал, а ты тратил! Потребленец! Я хотел, чтобы ты занялся делами холдинга – ты нахамил матери. Тебя попросили найти себе подходящую подружку – ты закатил истерику. Благодарности ни на грош! Да я уж и не жду… Мать все еще надеется, - отец помолчал и перевел взгляд на сына. – Машину можешь оставить. Материн подарок.
– Великодушно! Но только учти… это все чушь собачья… Мне не семнадцать лет, чтобы эти меры действовали. Рубишь – руби. Но только я все равно буду с Алисой. Подходящие подружки – это по твоей части, а не по моей.
– Ей не место в нашей семье. И однажды ты сам это поймешь.
– В семье? Ты правда считаешь, что семья все еще есть?
– Есть, что бы ты сейчас ни думал.
– А раз есть, - Илья вскочил с кресла, наклонился над столом и уперся кулаками в столешницу, - то вам придется принять Алису. Потому что сейчас семья у меня с ней. Ясно?
– Когда тебе станет совсем хреново, рядом с тобой будет не твоя б… белка, а мы с матерью, - Евгений Степанович поднялся из-за стола и мрачно сказал: - Пошел вон!
Илья только и смог что усмехнуться в ответ. Потом резко оторвался от стола, развернулся на пятках и быстро вышел прочь из отцовского кабинета. С мыслью, что больше никогда уже не вернется.
***
Тогда он еще не осознавал, чем обернется для него эта ссора с отцом. Впрочем, и не ссора даже. Просто один принял решение, а у второго не было вариантов, как упереться рогом. Всегда настаивая на своем, Илья избрал это методом борьбы против отцовского влияния. А может быть, то была борьба с ветряными мельницами. Но сейчас идти на уступки он не собирался. И единственное, что он мог в данной ситуации – дойти до конца в своем упрямстве.
Потому что бросать Альку из-за прихоти родителей – ни сегодня, никогда – он бы не смог.
У него был дурацкий характер. Там, где можно было чуть отступить, чтобы выиграть целую партию, он пер напролом. О том, что можно ломануться, к примеру, в холдинг за работой, он даже не думал. Тогда, возможно, и оставили бы в покое Альку.
Но даже так – это все равно на поклон.
А он не привык.
Карточки действительно были заблокированы. Дома оставалось немного наличности – на какое-то время хватит. Но дальше… Илья отбрасывал прочь всякие мысли о том времени, когда заначки иссякнут. Придется искать работу. Обязательно придется. Но это не гарантирует возможности вести прежний образ жизни. Может быть, Макаров и был несколько зажравшимся, но не совсем оторванным от реальности.
Позволил себе хохотнуть лишь раз – при Алисе: «У тебя на заправке мойщики какие-нибудь не нужны?» И поймал ее недоуменный взгляд из-под хлопающих ресниц.
Перспектив радужных не наблюдалось. Христиановский продолжал выдрючиваться, и дело медленно, но верно шло к отчислению. Прыжки с парашютом ему не светили в ближайшем будущем. Францевич пристрастился ссать по углам. Алиса пропадала на работе и курсах. И дважды, пока Илья торчал в универе, ее подвозил Логинов. Сама сказала. Как ни в чем не бывало.