Идущие на смерть приветствуют тебя!
Шрифт:
— Верно! — закричал кто-то из солдат, а затем его крик подхватили другие. — Да здравствует император Ромул Августул!
Громовой крик прокатился по стенам и Эрнак вынужден был, скрепя сердце, поднять руку и прокричать тоже самое вместе со всеми.
Я выглянул за стену и увидел, как со всех сторон ко дворцу приближаются множество светящихся точек. Враги тащили с собой горящие факелы, чтобы освещать дорогу. Я разглядел целую кучу готских пехотинцев, всадников не было и вовсе.
Некоторые вражеские пехотинцы
Глава 20. Жестокое противостояние настоящих хищников
Глядя, как многочисленные орды врага организованно подходят ко рву и закидывают его камнями и мешками с соломой, я сначала ничего не чувствовал.
Все началось обыденно, будто все стороны делали привычную и рутинную работу. Сейчас враги закидают ров всякой всячиной, чтобы можно было худо-бедно перебраться через него и полезут на стены. Вон, уже ждут отряды солдат с кривыми лестницами в руках. Главной их целью будут, конечно же ворота и возможность опустить мостик через ров.
Тогда за дело примутся солдаты с тараном в руках и быстро выбьют ворота. Они тоже смутно виднелись в темноте, стоя поодаль возле стены одного из домов, расположенного рядом с дворцом. Все это, конечно, хорошо, но мне не хотелось смотреть, как враги безнаказанно преодолевают ров.
— А где стрелки? — спросил я у Эрнака, стоящего рядом. — Почему вы не стреляете по ним?
— Арбалетов мало, а луков и того меньше, — хрипло ответил гунн, перегнувшись через стену и глядя вниз на вражеских воинов. — Надо экономить снаряды.
— А Филоник? — сразу вспомнил я своего прославленного командира арбалетчиков. — Он так не вернулся из города?
Гунн оглянулся на меня, угрюмо посмотрел маленькими узкими глазками и покачал головой:
— Конечно же, нет. Он пропал в городе, также как и Лакома, Тукар и другие командиры. Все, кто идут за тобой, погибают, Ромул.
Я обратил внимание, что он не назвал меня императором. Ладно, я тебе это еще припомню, не в первый раз пообещал я.
— Стреляйте из всего, что можно, — приказал я.
Гунн недобро ощерился.
— И потратить весь запас стрел? Пото чем будем отстреливаться? Куриным пометом?
— Куриный помет у тебя в голове, а не в колчанах, — разозлился я. — Если они сюда доберутся, тебе уже стрелы не понадобятся! Стреляй скорее, если не хочешь подохнуть!
Гунн поджал губы, подумал и согласился. Не знаю, чего он так экономил боеприпасы. Хотя, если он планировал перейти на сторону врага, то все понятно. Зачем стрелять в того, кому хочешь сдаться.
Повернувшись к помощнику, Эрнак рявкнул приказ и тут же по сигналу зашуршали стрелы и арбалетные болты. Впились во врагов и многие из них повалились на месте. Впрочем, большая часть все равно прорвалась
— Поджигайте стрелы, — приказал я.
Эрнак спросил:
— А это еще зачем?
— Ты что не видишь? — спросил я, недоумевая от его тупости. — У них сухая трава в мешках. Она загорится.
— Так они же погасят ее во рву.
— Ну и что, все равно время потеряют. И дыма много будет, ничего не увидят.
Снова скептически скривившись, Эрнак прокричал новый приказ. Во врагов полетели горящие стрелы. А мне пришла в голову еще одна идея. Как только раньше не догадался.
— Продолжайте стрелять, я скоро вернусь, — сказал я и побежал со стены.
Пришло время применить архитронито. Не так давно пушка спасла меня. Теперь надо снова использовать ее по назначению. Надо только договорится с полубезумным Калиясом.
Скатившись со стены, я бросился в опустевший дворец. Быстро примчался к подвалу, где прятался инноватор. Постучал в дверь. В ответ молчание.
Я постучал снова. Если не откроет, придется выломать.
— Кто меня отвлекает от работы? — раздался изнутри глухой сердитый голос.
— Это я, Ромул! — закричал я. — Помнишь меня, Калияс? Я принес новые приборы для твоей водомерной машины.
В ответ опять молчание. Слишком долго. Я развернулся, чтобы вызвать подмогу, но тут дверь открылась. За ней стоял изобретатель.
Боже, как же он изменился. Причем не в лучшую сторону. Истощен, щеки ввалились, под глазами синяки. Одежда превратилась в лохмотья, волосы грязные и засаленные. Руки в ожогах.
— Как поживаешь? — спросил я, входя в подвал.
Недобро покосившись, Калияс спросил:
— Где приборы?
— Вон там ждут, на улице, — сказал я. — Сейчас принесут. Ты что делаешь?
— Я хочу сделать механизм для измерения расстояния до солнца, — жалобно ответил изобретатель. — Но ничего не получается.
Он показал на грязный стол, заваленный железками и дощечками.
Я огляделся. Да, лаборатория переживает не лучшие времена, как и весь дворец. Да и весь город. Грязно, всюду обломки деталей, пергамент, тряпки, копошатся крысы.
Светильники тусклые, еле горят. А еще около двери пятна крови и обрывки одежды. Видимо, все, что осталось от тех, что пытались его захватить.
— А чего телескоп не сделаешь? — спросил я. — Это прибор такой, чтобы на звезды смотреть. Берешь трубку, вставляешь в него стекло разной толщины. Только отшлифовать надо хорошенько. И смотри, сколько душе угодно.
— Но я хотел ведь вычислить расстояние, — прошептал Калияс, хотя идея о телескопе ему понравилась.
— А чего там сложного? Просто изучай звезды и по скорости их движения узнаешь расстояние, — сказал я как можно убедительнее. Что-то подобное проделывал Галилей, если мне не изменяет память.