Идущий
Шрифт:
Людям Гурина, впрочем, это было на руку. Приостановилась прежняя суета, приправленная стопроцентной растерянностью, вызванной отсутствием малейшей зацепки. Мальчик, будто исчезнувший вместе с утренним туманом, хоть ненадолго перестал заслонять собой солнце их мира. Это была передышка. Энергия на какое–то время оказалась направлена в иное русло. При этом им быстро повезло.
От сыщиков коменданта Лакаслии стало известно об одном горожанине, появившимся в городе совсем недавно. Уверенности не было, но очень многое указывало на то, что это талх, прибывший
По–видимому, в Лакаслию отправили именно такого человека в связи с последними событиями.
Бедняга, неожиданно для себя подумал Гурин. Не упорствуй талх с самого начала, он бы избавил себя от подобных мучений. Гурин поморщился, выдыхая застоявшийся воздух, пропитанный свежей человеческой кровью, и покинул камеру, выбравшись наверх.
Флек невидяще смотрел перед собой. Гурин, сомневаясь, надо ли вырывать его из задумчивости, кашлянул. Сзади топтался Булох, поднявшийся из камеры следом за начальником. Тоже понимал, что предстоят срочные действия. Флек обернулся.
— По–моему, — произнёс он. — Связной Ордена сказал всё, что знал.
Гурин кивнул.
— Эти монашеские бестии, — продолжал Флек. — Всё–таки захватили мальчика.
Гурин снова кивнул и на этот раз заметил:
— Но монах, что захватил мальчика, один. И ему всё равно надо ждать подкрепление. До Антонии же от главного монастыря Ордена тоже не близкий путь.
Флек не стал комментировать это замечание.
— Кто из твоих людей самый быстрый наездник? — спросил он.
— Если не считать меня, Булох.
Флек задумчиво потёр подбородок холёными пальцами.
— Тогда ты, — констатировал он. — Ты должен оказаться в Антонии, как можно быстрее. Надеюсь, ты опередишь гонца, посланного туда вслед за тобой для страховки.
— Да, — подтвердил Гурин и на всякий случай спросил. — Как быть с талхом?
Он не был уверен, что Флек возьмёт связного на себя, и, значит, это оставалось его прерогативой, несмотря на то, что его отправляли в Антонию.
— Не беспокойся. Мои люди будут находиться в доме этого связного, пока не прибудет гонец Ордена. Они постараются ликвидировать его, и талхи ещё не скоро поймут, что связной в Лакаслии провалился.
Мужчина громко чавкал, шумно поглощая густую похлёбку из картошки и квашеной капусты. Он был недоволен, и женщина не решалась заговорить с ним. По крайней мере, пока он ужинал. Муж хмурился, но это никак не отражалась на его аппетите. Когда миска опустела, он отложил ложку и куском хлеба вычистил посудину до блеска.
Глядя на него, женщина, несмотря, что была не голодна, тоже почувствовала желание перекусить. Она подавила это в себе, её терзали вещи поважнее.
—
Тот поколебался, затем кивнул. Кажется, он немного оттаял. Ещё чуть–чуть, и можно будет начинать разговор.
— Чем ты так расстроен, дорогой? — спросила женщина, наполняя миску новой порцией похлёбки, над которой клубился пар.
— Комендант приказал закрыть ворота, — пробормотал он. — Кого–то ищут. Кажется, это надолго.
Женщина на секунду застыла.
— Закрыть ворота? — переспросила она.
— Да, — повысил голос мужчина. — Завтра я вместе с мастером собирался за город. И я потеряю даже больше, чем он, если ворота не откроют.
Женщина поставила миску перед мужем, нахмурилась. Закрыли ворота! Такого не было уже давненько. Неужели из–за ребёнка? Значит, кто–то ещё знал, что чудесный мальчик оказался в Антонии? Эта перспектива её не обрадовала. Странно, что она узнала это от мужа. Обычно это она сообщала ему все городские новости. Похоже, она увлеклась мыслями о мальчике, что находился в бессознательном состоянии у соседей, и не заметила даже такого события, как запертые средь бела дня ворота города.
Воображение нарисовало толпы недовольного народа, что скапливались по обе стороны городской стены, их неразборчивый ропот, шевеление, как у волн озера. Пар в котле, где плотно прикрыли крышку, начинал закипать. Женщина вздрогнула.
Её муж, уплетавший вторую порцию похлёбки уже не с таким рвением, заметил её реакцию.
— Ты чего? — невнятно, жуя кусок хлеба, спросил он.
Женщина колебалась. Не ошибается ли она, что за мальчика, который находится у соседей, они что–то получат?
Муж отложил ложку, дожевал и потребовал:
— Давай, говори, в чём дело.
И она рассказала.
— С чего ты взяла, что это тот самый мальчишка? — спросил он.
Она всплеснула руками.
— Я чувствую, это он.
— Чувствую, чувствую, — передразнил мужчина жену.
Она обиделась, но воздержалась от ответного выпада: рука у мужа была тяжёлая, и он не любил шуток в свой адрес.
— Давай сходим к коменданту, — предложила она. — Расскажем ему обо всём. Пусть он сам проверит.
Мужчина недовольно сощурился.
— Ты не подумала о том, что будет, если это не тот мальчишка? Если у соседей обычный несовершеннолетний бродяжка? Кто знает, что коменданту взбредёт в голову?
Женщина прикусила губу. Веское замечание. Уверенность, что это тот ребёнок, поослабла.
Муж, будто отговаривая её от этой затеи, добавил:
— Там такой переполох. Вдруг комендант решит, что мы специально отвлекаем его?
Женщина молчала, теребя полы своего платья нервными, быстрыми пальцами. Что она могла возразить? Её муж, помолчав минуту, взялся за похлёбку. Теперь совсем вяло. Спустя пять минут он вовсе отставил миску, так и не расправившись с едой. Похоже, перспектива собственной выгоды также зацепила его на крючок. Зацепила, несмотря на собственные слова о возможном риске.