Идзуми Сикибу. Собрание стихотворений. Дневник

Сикибу Идзуми

Послала человеку, который полагал, что эта наша встреча будет последней…

Что говорить О наших будущих встречах — Ведь эта ночь Может и в жизни моей Оказаться последней.

Человек, украдкой зашедший меня навестить, сказал, что его раздражает слишком сильный шелест собственного платья, и снял его…

Ни звука, ни слова — Как это мучительно, право, Но кто-то, увы, Предпочитает молчанье Чрезмерной близости звуков.

В ответ человеку, который пожаловался, что, мол, никак не удается приехать…

«Заказан

путь» [36] — Кто сказал это, право, не знаю, Похоже никто. Не сам ли ты эту заставу В сердце своем воздвиг?

Один человек сказал: «Я пришел к тебе поздно ночью, но, похоже, ты не слышала и спала»…

Если подумал, Что я задремать успела, Почему не позвал? Как ни поздно, я бы откликнулась На трель бамбуковой флейты…

36

36 «Заказан путь…» (Накосо) — застава с таким названием была в провинции Муцу (северная часть острова Хонсю, современ. префектуры Аомори и Иватэ).

Одному человеку, когда была в дурном расположении духа…

Из этого мира Я уйду, но чтобы в грядущем Было вспомнить о чем, Хотя бы еще одну встречу На прощанье мне подари.

Один человек, который долго не давал о себе знать, сказал: «Зайду, если твои обстоятельства будут тому благоприятствовать»…

Если придешь, То уже не найдешь тропинки. Жилище мое Давно исчезнуть успеет В буйных зарослях трав [37] .

37

37 «Жилище мое давно исчезнуть успеет…» — как правило, в японской поэзии заброшенное, заросшее дикими травами жилище означает отсутствие внимания со стороны возлюбленного.

Человеку, который собирался уехать из столицы…

«В какие края Держишь путь?» — хотя бы об этом Меня извести. Коли во мне сомневаешься И думаешь: «Есть другой»…

Человеку, который не имел обыкновения часто навещать меня…

Вот и конец, Знаю, это свиданье Будет последним. Падают слезы, уж им-то Как раз конца и не видно.

Человеку, который обиделся на меня без всякой причины…

Ты был жесток, И тебя постаралась выбросить Из мыслей своих. Но разве сердце всегда Нам бывает послушно?

Человек, которого я почитала бессердечным, зашел как-то просто так…

О, если бы сердце Могло распознать заранее, Как ты жесток, О тебе услыхав, поспешила бы Твое имя тотчас забыть.

Послала одному человеку яйца дикого гуся…

Сколько сверху еще Положить и сколько добавить, Чтобы было надежней? Чувства людей так непрочны В этом временном мире…

Человеку, который сказал: «Хотя бы у изножья прилечь»…

Глаз не смыкая, Металась всю ночь, так сбилось Ложе

мое, Что уже никому не понять — Где изножье, а где изголовье? [38]

38

38 «Где изножье, а где изголовье…» — за основу взято стихотворение Неизвестного автора из антологии «Кокинвакасю», 1023: «Ах, эта любовь, //От изголовья и от изножья// Ко мне подступает. // Что поделаешь тут? Остаюсь// Посередине ложа».

Примерно на вторую луну один человек попросил меня написать от его лица женщине, которая ему не отвечала…

Вот бы увидеть Хотя бы следы твоей кисти — Пусть робкая травка Едва показалась, и рано Завязываться плодам… [39]

* * *

Трудно сбросить с себя Случайный наряд китайский И недобрую славу — Какой меркой ее измерить? — Вдруг покрывшую имя мое.

39

39 «Вот бы увидеть…» — за основу взято стихотворение Мибу Тадаминэ из антологии «Кокинвакасю», 478: «На лугах Касуга // Сквозь снег пробивается к свету // Робкая травка. // Едва ты мне показалась, // И тут же расстались с тобой».

Человек, с которым не встречалась, полагая, что наша связь долго не продлится, стал часто приходить ко мне…

Думать не стоит О завтрашнем дне, когда сердце Охладеет твое, Не лучше ль судьбе довериться, А там — что будет, то будет…

Один человек, уехавший из столицы, написал мне, что боится за свою жизнь — как бы не прервалась она прежде, чем он вернется…

Желаю тебе Долгой жизни, коль скоро ты ею Так дорожишь, Но меня, ожиданья не вынесшей, Уже не найдешь в этом мире.

* * *

Нет ничего В этом мире печальней Теперь вечеров — Мы с тобой навсегда расстались, Мне больше некого ждать.

* * *

Мой рассеянный взор По небу блуждает бесцельно, А ведь вроде бы тот, Кто в думах моих всечасно, Не с неба явиться должен [40] .

* * *

И сердечные муки, И твоя жестокость — все это Давно мне знакомо, Но любовь — наважденье, не помню: Кто я, кого я люблю?

40

40 «Не с неба явиться должен…» — см. коммент. 64 к «Дневнику»:

<64 «К далекому небу осеннему устремляя свой взор…» — глядя на небо, обычно тосковали о возлюбленной или возлюбленном. Ср. со стихотворением Сакаи Хитодзанэ из антологии «Кокинвакасю», 743: «Небеса надо мной — // Не прощальный ли дар любимой? // Вряд ли иначе // К ним устремлялся бы взор мой // В часы нестерпимой тоски».>

Человек, с которым время от времени обменивалась речами, сказал: «Никогда, даже в мире ином не забуду тебя», однако, когда я вдруг занедужила, надолго забыл дорогу в мой дом…

Нет, не похоже, Что буду любима я вечно, Ведь я еще здесь, В этом мире, однако никто Не спешит меня навестить.

Человек, с которым сначала нас связывали самые обычные дружеские отношения, вдруг, после того, как мы с ним сблизились, стал жесток со мной…