Иегуда Галеви – об изгнании и о себе
Шрифт:
Почему, почему я стал одержимым страстью?! Ведь всегда был, старался быть над ситуацией. Почему забыл обо всём и, как ночной мотылёк, лечу на губительный огонь?! Помню наставление отца, когда я подростком уезжал учиться в Лусену: «Держись подальше от женщин. Тот, кто склонен к телесной жажде, оскудевает мыслью».
Горестное сознание утраты любимой пережил в своё время и мой друг, Моше ибн Эзра, о чём он писал:
78
Из стихотворения
Кто же эти «другие»? Мне так мало довелось видеть тех, кому не пришлось страдать от несбывшихся надежд. Снова всплывают в памяти стихи ибн Гвироля:
79
Из стихотворения «Разлука», пер. В. Лебедева.
80
Пер. Х. Дашевского.
Должно быть, и ибн Гвиролю некому было рассказать о безответной любви и тоске расставания. Не с кем было облегчить душу. Ищу утешение в его работе «Источник жизни», где сказано о том, что человек в этом мире должен искать познания, и, главным образом – познания себя. Вот и пытаюсь обратиться к здравому смыслу, отвлечься от иссушающих душу страданий несчастной любви. Согласно философским размышлениям Аристотеля: «Гораздо выше стоит тот, кто успел приучить себя пренебрегать земными страстями и жаждет только служить и поклоняться Всевышнему, чем тот, который ещё должен бороться с похотями плоти, хотя он, наконец, преодолеет их». [81]
81
См.: Аристотель. Этика. Книга VII.
Любовь – это похоть? Может быть… ведь я хочу её земную – во плоти. «Животная душа жаждет земных утех», – говорил Платон. И мой предшественник ибн Гвироль писал: «Человек должен отойти от всех чувственно воспринимаемых вещей и обратить свои помыслы к “Источнику жизни” – к Богу». Об этом его стихотворение:
Шлю мольбу к Тебе, лишь заблестит восход,Льну вечером к Тебе, моей души оплот.О82
Пер. Ш. Кроля.
Вот только можно ли абстрагироваться от своего естества? Как бы ни устремлялась душа поэта и философа, он хотел тепла, любви, о чём и писал в своих стихах. Опять же, причинявшая страдания неизлечимая болезнь и сознание обречённости, и бедность, и одиночество длиною в жизнь испытывали стойкость духа моего предшественника.
Вспоминаются слова современника и единоверца Авраама бен Хии, говорившего о том, что мудрость направляет душу к высшему миру, глупость тянет её к нечистой материи низшего преходящего мира, и, в зависимости от выбора, каждая душа имеет свою судьбу. Но… но пока жив человек, невозможно отделить душу от тела; если уходит возлюбленная, душа страдает вместе с телом. Ну да и сам бен Хия больше внимания уделял не человеческим страстям, а истории Израиля, считал её главной частью человеческой истории. Так и есть – христиане и мусульмане основали своё вероучение на нашем Завете. С особенным почтением к нашему Святому Писанию относятся суфийские мистики; они ищут пути к Богу независимо от принадлежности к той или иной вере.
О чём бы я ни думал, нет мне спасения, помимо воли возвращаются ощущения близости той, что одарила восторгом безоглядной любви; она стоит передо мной, осязаю её во сне. О таких страданиях не пишут ни талмудисты, ни философы. Пытаюсь найти утешение в учении Раби Бахьи ибн Пакуды, жившем в одно и то же время с ибн Гвиролем и размышлявшем о сходных с ним проблемах познания: о служении Всевышнему, уповании, раскаянии. Может быть, они встречались, разговаривали; ведь тот и другой жили здесь – в Испании, в Сарагосе.
Наверное, ибн Гвироль, подобно мне… вернее, я, подобно ему, страдая от несчастной любви, ищу утешение в размышлениях над сиюминутным и вечным. Бахья ибн Пакуда, в отличие от большинства раввинов, уделяющих в основном внимание внешнему соблюдению законов, то есть «обязанностям тела», писал о душевном состоянии человека, о том, что интеллект сопротивляется вожделению – чувства должны проверяться разумом. Что я и стараюсь делать изо всех сил. Можно ли роптать на судьбу? Кто знает, если бы Аделия не ушла, так бы и упивался её близостью и забыл бы о самом главном – о жизни духа, стихах, о стремлении познать пути Творца…
Однако здравые размышления не помогают избавиться от воспоминаний; она говорила, что не любит жить на одном месте, хочет путешествовать, увидеть разные страны, людей. Может, поэтому и ушла, мне же только и остаётся уповать на время, которое ослабит боль расставания. Впрочем, я в это не очень верю. Я бы тоже хотел побывать всюду, а пока ищу утешения у тех, кто жил до меня и оставил свои наставления о том, что следует избрать «средний путь», равно отстоящий от чувственности и от пренебрежения плотью. Нужно стать независимым от памяти тела… но свободен ли человек, может ли разум взять верх? Говорят, покаяние помогает избавиться от сердечной муки, но в чём мне каяться? В чём грех мой? Прошу Провидение помочь забыть ту, с которой жизнь показалась сказкой, забыть муку своего сердца, краткое ощущение полноты жизни. Сам виноват – дал волю воображению.
Только и остаётся следовать наставлениям Бахьи: «смирить дух, воздержаться от плотских удовольствий и размышлять о будущей жизни». Судя по тому, как сложилась судьба ибн Гвироля, ему тоже ничего не оставалось, как искать утешение в устремлённости к Вседержителю. «Основание нашей веры, – писал Бахья, – единство Творца. Если бы существовало два создателя, это значило бы, что существование одного из них недостаточно и что необходимо дополнить или уравновесить власть одного из них властью другого, а это лишило бы истинного Создателя его могущества; всемогущим может быть поэтому только Единый Бог». [83]
83
См.: Еврейская энциклопедия Брокгауза и Эфрона. Т. 3. С. 934.