Иероним
Шрифт:
На выбранном мною ровном месте вблизи ручья воины поставили купленный на рынке про запас шатер, застелив внутри нарубленным лапником. Потом, строго следуя моим указаниям, развели костер, обложив большим кольцом камней. Свободный котел, позаимствованный у девчонок, наполнили водой и подвесили над огнем.
Отправив Эрика за кузнечными щипцами, а его помощников вязать веники из мягкого лапника, очень похожего на еловый, я разлегся на войлоке возле созданного прототипа бани и ждал, когда закипит вода и раскалятся камни. Шрам на груди основательно зажил, образовав четкий рисунок трезубца в обрамлении пламени.
Аристократ на пикнике, да и только! За такие украшения, пожалуй, в любом мире убьют не задумываясь. Чувствую, добавят побрякушки разнообразия в мою жизнь, и без того не скучную.
Вода вскипела. Я подозвал сержантов-мужчин, и мы затащили котел в шатер. Полог упал, погружая пространство в полумрак. Через небольшую щель заранее проинструктированный мною помощник Эрика кузнечными щипцами бросал раскаленные камни из костра в котел. Булыжники, озлобленно шипя, падали в воду, поднимая клубы тяжелого обжигающего пара. Немного терпения, и из шатра получилась настоящая русская баня. Веники из лапника распарены и готовы к применению. Сержанты недоуменно поглядывали на меня. «Надо так надо. Герцог на то и герцог, чтоб чудить», – читалось на обреченных лицах.
Взяв веник, я принялся охаживать многострадальное тело. Блаженство!
– Что смотрите? Да будет вам известно, это самое полезное изобретение человека! Называется – паровая баня. Очищает тело и закаляет дух, даруя силу, чистоту и расслабление. – И я переключился на спины сержантов.
Покорно понурив головы воины, тихо терпели непонятно за что свалившееся на них наказание. Под действием пара и моими стараниями бледные тела покраснели. Температура в шатре поднималась. Периодическое бульканье и злое шипение камней сливалось с шлепками опускающего на спины веника. Густые клубы пара плотно заволокли пространство, окутав непроницаемым покрывалом несчастных жертв.
Раздав каждому по распаренному венику, я объяснил нехитрую процедуру самобичевания, и шатер наполнился звуками хлестких ударов по вспотевшим телам. Истинное понимание наслаждения было впереди, а пока лица воинов выражали лишь покорность и муку.
Когда у страдальцев не осталось сил терпеть, я выгнал раскрасневшихся людей на улицу. Очумевшие сержанты резво выскочили из шатра, от красных исхлестанных тел валил пар. Последним неспешно вышел я и увидел ужас на лицах наблюдавших за шатром воинов. Физиономии вытянулись сильнее, когда я погнал, подстегивая веником, смирных сержантов в ледяную воду ручья. Бедняги плюхнулись в нее чуть ли не с шипением, подняв тучу блестящих брызг и огласив округу дружным воплем. Я с криком сиганул следом.
Будто тысячи игл впились в разогретую плоть. Непередаваемое ощущение!
Сержанты практически сразу выскочили из обжигающе холодной воды, и я тут же заставил их выпить по кубку вина, заранее наполненных по моему приказу. Расслабленные, мы упали на расстеленный войлок, и я наконец увидел на лицах сержантов блаженство.
– Мой лорд, вот это да! Умеют же отдыхать люди там, откуда вы пришли… – пробормотал
– Ничего ты не понимаешь, лорд закаляет наше тело, как кусок железа в кузне, – возразил ему Эрик.
– Точно. Я чувствую себя новорожденным… – прошептал Тюрик.
– Это баня, так моются настоящие мужчины. Теперь помоете всех, я хочу, чтобы за столом сидели чистые воины, – распорядился я.
– Мой лорд, а мы? – спросила Эльза. Я и не заметил, когда она подошла.
– И вы. Сначала научу тебя париться, а потом ты научишь девчонок. Иди раздевайся… – ответил я, и хорошо, что кожа красная после парилки, а то под двусмысленными взглядами Трувора и Тюрика точно бы покраснел.
Второй заход в баню вместе с Эльзой – и лагерь огласили стоны и женский визг. Не знаю, о чем подумали окружающие, но я всего лишь парил, беспощадно нахлестывая веником нежное девичье тело, сопровождая процесс рассказами, что и почему. До одури напарившись, Эльза стрелой выскочила из шатра и с шумом прыгнула в воду. Рядом плюхнулся я. Выскочив из ручья и выпив вина, мы упали на войлок.
– Ваша светлость, так хорошо… невозможно объяснить, – прошептала Эльза. – Мой лорд, вы так добры к нам…
– А как иначе, ведь вы мои подданные… – ответил я, вспомнив досаждавший мне запах немытых тел.
– Мой лорд…
– Эльза, я хочу вечером устроить пир по случаю победы.
– Мой лорд, все сделаю.
– Проследи, чтобы после бани больше одной кружки вина не пили, а то захмелеют раньше времени. – Я встал и направился в свой шатер.
Растянувшись на шкурах и наслаждаясь ощущением чистоты во всем теле, я незаметно для себя уснул. Разбудили меня женские взвизги.
– Что случилось? – спросил я, привставая с ложа.
– Мой лорд, Эльза парит девчонок, – ответил из-за полога часовой голосом Трувора.
– А что с пиром?
– Почти все готово, Эрик руководит…
– Трувор, а почему ты охраняешь мой шатер?
– Мой лорд, выпала честь…
– Понятно. – Я принялся одеваться.
В шатер важно вошел вампал. По сытой морде видно – уже выклянчил у повара жирный кусок и, в отличие от остальных, не очень интересуется, когда начнется пир.
– Теперь пойдут за тобой хоть в ад. – Адольф запрыгнул на ложе и потянулся.
– Что так?
– Эльза сказала – лорд готовит воинов к битве в пекле и перековывает людей в водяной кузнице.
– Опять политтехнолог врет! Хочу, чтобы от них не воняло!
– Скажи, баню, сам придумал?
– Нет, конечно. Придумали давно. Вот сделаем настоящую каменку, тогда и узнают, что такое баня, а Эльза – врунишка.
– Но зато ей верят. Деяния лорда обрастают легендами…
– Пусть обрастают, не тяжело, – буркнул я, застегнув пояс. – Людей же не переубедишь.
– Точно, – согласился вампал. – Ты один вернешься с пира или мне сразу идти спать на холод?
– Не прибедняйся, я видел твою маленькую подружку, могу поспорить – ты не мерзнешь.
Вампал быстро закрыл глаза и сделал вид, что не расслышал последнюю реплику. Вот и хорошо, теперь поменьше будет подтрунивать, боясь, что его дружба с поваром станет объектом насмешек.
– Не смейся, она славная, – сказал Адольф, прочитав мои мысли.
– Прекрати лазить у меня в голове!
– Не могу. Мы же с тобой одно целое. Ты не забыл?