Иггинс и К°
Шрифт:
– Тут не меньше чем на два часа работы, – недовольно пробурчал слесарь и склонился над замком.
– Может, проще выпилить замок? – предложил Маркас.
– Правильно, – согласился слесарь. – Только у меня нет пилы.
По распоряжению следователя один из полицейских отправился в деревню за пилой. Но и она не помогла, так как дверь оказалась изнутри окованной железом.
Иггинс злорадно улыбался, а мы с Полем заинтересованно наблюдали, что будет дальше.
– Постарайтесь выпилить большой кусок дерева, –
После часа работы кусок двери был выпилен. Слесарь достал долото и ударил по нему молотком из всех сил. Долото сломалось.
– Разрешите взглянуть? – подошел ближе Иггинс. Осмотрев дверь, он заявил:
– Бесполезно. Дверь бронирована.
– Вы уверены?
Совершенно. Для того, чтобы вскрыть ее, требуются особые инструменты.
– Что же делать? – простонал Понво. Я должен войти в дом.
– Пусть Маркас возьмет мой автомобиль и привезет специалистов.
– Это не вполне законно, – усомнился следователь. – Но все равно! Я должен попасть внутрь. Поторопитесь.
Маркас уехал и вернулся только через два часа. Привезенные им люди принялись за работу. В окно выглянул Данблез.
– Что вы делаете? – закричал он.
– Открываем дверь! – заревел следователь.
– Я запрещаю!
– У меня нет другого выхода.
– Ах, так! Вот вам первое предупреждение! Раздался выстрел. Одна из лошадей упала.
– Он с ума сошел! – воскликнул Понво.
Он прижался к стене, чтобы не быть мишенью, и обратился к Иггинсу:
– Не лучше ли вызвать подкрепление?
– Зачем? В нас он стрелять не будет.
Следователь не спорил. Хладнокровие Иггинса, видимо, успокоило его.
Скоро один из рабочих сообщил, что замок открыт, но дверь заперта на засовы.
– Как же быть? – растерялся следователь.
– Я постараюсь просверлить дверь и попытаюсь отодвинуть засовы. Это единственное, что можно сделать.
– А долго это?
– Не меньше, чем два часа, а то и целых три.
– Но ведь к тому времени будет совершенно темно!
– Что же я могу поделать?
– Ладно, принимайтесь за работу.
– Инструменты в автомобиле, а этот сумасшедший может подстрелить меня.
Иггинс молча принес инструменты.
– Вы храбрый человек! – похвалил его Понво.
– Просто я уверен, что Ренэ Данблез еще не дошел до тою, чтобы стрелять в людей.
Снова открылось окно, и старик крикнул:
– Второе предупреждение!
Последовал выстрел. Вторая лошадь, упав на землю, дернулась и затихла. Один из полицейских не выдержал.
– Скотина! – заревел он. – Я арестую его! За мной, ребята!
Через несколько минут полицейские притащили тяжелую балку, которой яростно принялись колотить в дверь.
Раздался третий выстрел. Данблез подстрелил еще одну лошадь.
Полицейские с такой силой грохнули в дверь, что та неожиданно поддалась.
– Осторожнее! –
– Пусть только осмелится выстрелить! – сказал один из полицейских и исчез за дверью.
Через несколько минут раздалось глухое ворчание. Полицейский вернулся.
Там крепкая решетка. Вот скотина!
– Послушайте, – обратился к Иггинсу пришедший в отчаяние следователь. – Надо телеграфировать префекту, пусть вызывает солдат. Я и так принял на себя слишком большую ответственность. Оставим на ночь у двери полицейских, а завтра утром прибудут солдаты, и мы войдем в дом.
– Нет, солдат вызывать не надо, – возразил Иггинс. – Оставим здесь полицейских и моего друга, господина Дальтона, а сами, если вам угодно, будем наблюдать.
– Что наблюдать? Ведь через полчаса стемнеет!
– Еще не знаю, что. Пойдемте с нами, – предложил он мне. Понво после минутного колебания согласился. Очевидно, Маркас успел кое-что рассказать о нас ему, и следователь считал, что если мы что-нибудь обнаружим, то лучше, чтобы и он знал, в чем дело, и тоже извлек из этого хоть какую-нибудь пользу.
Мы прошли по дороге метров двести. Затем Иггинс резко свернул на тропку через поле и направился к холму, поросшему травой и кустарниками. За ним возвышался дом Данблеза. Отсюда он был хорошо виден.
Издалека башня представляла собой довольно внушительное зрелище. В ней было всего три окна, по одному на этаж, причем среднее окно больше остальных.
– Окно лаборатории, – сообщил Иггинс, усаживаясь на землю.
– А! – заинтересованно протянул следователь. – Знаменитая лаборатория! Жаль, что мы так далеко, а то могли бы увидеть господина Данблеза.
– Со мной бинокль. Но Понво опять начал сомневаться.
– По-моему, лучше было бы телеграфировать префекту. В суде наверное, уже и так ломают голову, куда я пропал.
– Пожалуйста, – раздраженно ответил Иггинс. – Я вас не задерживаю.
Но следователь не уходил.
– Курите?
Иггинс угостил нас сигарами, а сам закурил трубку.
– Черт возьми! Какая чудесная сигара! – восхитился Понво. Он пускал колечки дыма и, видимо, примирился с ролью наблюдателя.
Иггинс был спокоен. Он курил медленно и, не отрываясь, смотрел на окно.
Внезапно он хмыкнул.
Следователь взглянул на башню и произнес – Ага!
Окно лаборатории осветилось.
2. В башне
Иггинс, достав бинокль, долго что-то рассматривал в окне, затем передал Понво. Тот с жадностью схватил бинокль.
– Ничего стоящего, – пробормотал он.
– Моя очередь, – я нетерпеливо протянул руку.
В освещенном четырехугольнике не закрытого занавесками окна я увидел Данблеза: он что-то писал. Я различил большой стол с бумагами и полки, уставленные бутылями.