Игра Бродяг
Шрифт:
— Еще я увидел странный дом… — Вогт рассказал ей доме, находиться в котором можно было, лишь будучи пронзенным насквозь.
— Кому бы взбрело в голову делать такое? — усомнилась Наёмница.
— Вероятно, дом был самым обычным. Но он воспринимал его как место, где он испытывает постоянную боль. Что и нашло выражение в его мирке.
— Ты о демоне?
— Верно. Хотя я бы предпочел называть его «бог». Потому что он создатель.
— Если он все это создал, а теперь ведет на нас охоту, значит, это туманное пространство — нечто вроде ловушки.
— Похоже на то, — согласился Вогт.
Наёмнице
— Идем, — поторопила она Вогта.
— Куда? — Вогт вопрошающе осмотрелся.
— Влево. Вправо. Вперед. Назад. Когда ничего вокруг не видно, направления перестают иметь значение. Пошли куда-нибудь. Ты вообще веришь, что где-то здесь есть выход?
— Нет. Но это не важно. На объективно существующий выход мои убеждения не влияют.
— А его убеждения?
— А вот его убеждения, к сожалению, определяют все здесь.
***
Прошло сколько-то времени — при отсутствии солнечного света невозможно определить, сколько, однако более чем достаточно, чтобы впасть в отчаянье. Никто не встретился, ни на что не наткнулись. Лишь жемчужно-серая пелена тумана вокруг, вызывающая желание вытащить глазные яблоки и хорошенько протереть их в надежде на возвращение нормального зрения.
«Останься, — шептал туман. — Есть ли смысл идти дальше, если везде одно и то же?» Он насмехался, но затем заплакал как ребенок: «Будь со мной, будь со мной, будь…»
Наёмница потрясла головой, пытаясь вытряхнуть из своего разума настойчивый голосок.
— Там впереди что-то есть, — прошептал Вогт.
Наёмница сощурилась, но ничего не разглядела.
— Ничего хорошего, — тем не менее заключила она.
— Наверняка, — согласился Вогт с несвойственным ему пессимизмом.
Теперь и Наёмница различала бледно-красное свечение. Оно не сопровождалось шумами или движением, но ноги Наёмницы тяжелели с каждым шагом. Опасность. Вот что значит красный свет — опасность. По мере приближения он набирал яркость, как будто горизонт им преградила стена огня. Наёмница споткнулась и встала.
— Я не хочу идти дальше.
— С нами ничего не случится, если мы не станем подходить слишком близко.
— А тебе известно, в какой момент станет слишком близко? Я не пойду.
— Что ж, тогда я иду один, — решил Вогт.
Это заявление послало волны паники по всему телу Наёмницы. Она вцепилась в руку Вогта, готовая уговаривать и уговаривать, но увидела в его взгляде дурное, непреодолимое упорство, с которым ей уже доводилось сталкиваться. Уговоры бессмысленны. Лассо бы помогло — но не факт. Ее плечи устало поникли.
— Тогда я иду с тобой.
Стоило им оказаться в пределах красного свечения, как оно как будто бы стало менее ярким, почти терпимым. Что ж, хотя бы их избавили от самой возможности подобраться слишком близко: русло высохшей реки, похожее на трещину в земле, преградило им путь, отделяя их от стены сплошного красного света.
— Вижу мост!
Чувствуя оглушение, путаясь в ногах, с трудом двигаясь сквозь уплотнившийся воздух, Наёмница проследовала к Вогту. И взглянула на мост…
Туман долго ел старый веревочный мост, сделал его черным, хрупким. Веревки совершенно истлели, и только нехватка реалистичности в этом мирке не позволяла мосту обрушиться. Перекладины в центре моста отсутствовали, будто кто-то в бессильной ярости ударил по ним кулаком, выбив их, словно зубы. По-прежнему стояло абсолютное безветрие, но мост тихо покачивался.
Рот Вогта приоткрылся в изумлении.
— Я узнаю это место! А ты?
— Нет, — солгала Наёмница.
— Помнишь, в самом начале Игры… нам пришлось перейти через мост… он тебя очень напугал. Странно, что мы снова видим его здесь.
О, она это помнила слишком хорошо. С трудом подняв собственную потяжелевшую голову, Наёмница посмотрела на застывшую красную стену, пылающую, как раскаленный металл.
— Этот красный свет… сигнал тревоги, боли. Что-то случилось с ним на том берегу, — объяснил Вогт. — Все, что мы обнаруживаем в этом туманном месте вне времени и пространства — отраженные объекты реального мира, пусть истертые и искаженные. Может ли оказаться так, что бог — или демон — видел то, что доводилось видеть тебе? Что вы бывали в одних и тех же местах?
— Мне все здесь незнакомо, — резко возразила Наёмница.
— Что же случилось с ним на мосту? — продолжил думать вслух Вогт. — А с тобой?
— Со мной — ничего. Почему ты заставляешь меня говорить о том, о чем я не хочу говорить?
— Я только пытаюсь пробудить твою память.
Из ее глаз, обожженных красным светом, текли слезы. Или ей просто хотелось плакать.
— Уйдем отсюда. Мне не важно, что случилось здесь с ним или со мной. Не хочу это знать.
Красный свет озарял белую кожу Вогта — как будто он был весь залит кровью. Он помедлил, еще надеясь втянуть Наёмницу в диалог, но затем оставил свое намерение.
— Ладно.
Теперь туман шептал им другое. Они почти бежали. Наёмнице хотелось оглянуться и в то же время было страшно это сделать. Туман просачивался в ее тело, проникал, как тоненькие иглы.
Вогт резко остановился, и Наёмница с разгона налетела на него.
— Что ты…
Он молчал. Наёмница обошла его и встала перед ним, пытаясь поймать его взгляд. Но Вогт смотрел сквозь нее в туман, и такая же, как туман, серая дымка заволакивала его глаза.
— Я хотел бы узнать его душу. Услышать его мысли. Он бродит, как больной пес, которого все гонят. Почему никто не поможет ему? — Вогт закрыл глаза, разжал пальцы, и палка упала на землю. Наёмница не подняла ее, она смотрела на Вогта. Зрачки Вогта двигались под веками. — Нет, он уже не задается этим вопросом. Пожалуйста, пожалуйста, — заговорил Вогт тихим, просящим голосом. — Я только хочу помочь тебе. Позволь мне побыть с тобой, хотя бы минуту. Я чувствую твою боль. Ты так одинок…